- Эй! - крикнула я, - кто тут?
Никто мне не ответил. Следы за эти несколько секунд посветлели и кое-где совсем исчезли, высохнув на горячих камнях, которыми я обложила берега омута, чтобы не пачкать ноги.
- Э-эй! - крикнула я еще раз. Вода почти испарилась. Еще немого и легче будет поверить ,что мне все привиделось...
Но тут кусты зашевелились, и оттуда показалась мокрая лохматая голова...
- Мишка! - ахнула я. - Ты откуда?! Выходи!
Мальчишка молча выбрался из кустов и застыл, повесив голову. Он неловко мял в руках рубаху... штаны, покрытые мокрыми пятнами, висели на бедрах. Кажется, не только я решила искупаться в такую жару.
- Ты когда пришел-то? Ночью?
Он качнул головой, подтверждая мои догадки. И все... ни привет, ничего... Как будто бы и не рад был меня видеть.
- Мшка, ты чего? - не поняла я и встревожилась. - Что-то случилось?
- Нет, - мотнул он головой. - Ты, Ась, не переживай. Я не надолго. Я просто не подумал, что, - он запнулся, - я вам мешаю. Прости.
Он наконец-то поднял олову и виновато взглянул мне в глаза.
- Я просто забыл сказать Борису, что так просто не открыть, и я сжег бумагу на которой была написано, как ее открыть, чтоб никто не смог, кроме меня... А вчера Ваську долго будили, - рассказал он то же самое, что говорил Борис, - и мы боялись, что Борис не успеет вернуться до рассвета.
- Ерунда, - отмахнулась я. - Он сам догадался. А я подсказала, кто автор книги. Только скажи-ка мне, мил-человек, с чего ты взял, что ты нам мешаешь?!
Миша покраснел, но ответил:
- Я пришел ночью, а вы... и я понял, как сильно вам мешал.
Я рассмеялась. Теперь все стало понятно. Я шагнула вперед и обняла Мишку.
- Дурак. Ты нам не мешаешь. Поверь, я очень рада, что ты вернулся.
Все оказалось просто. Мишка примчался в Жутово после недельной отлучки неизвестно где, а его никто и не ждал. Старая хозяйка постоялого двора, которая позволяла ему жить летом на конюшне, а зимой при кухне, померла. И теперь никто его не ждал. Сын этой доброй женщины только обрадовался, что избавился от лишнего рта. Почему он не заметил, что одновременно избавился от не лишней пары рук, я не знаю.
А мне нужны были еще одни руки. И Мишкина светлая голова. Потому что я планировала построить печку. Лето перевалило за вторую половину, и я не хотела оказаться на месте той стрекозы, которая беззаботно скакала все лето и замерзла, когда настали холода. А про печки Мишка точно знает больше всех. Я видела их в далеком детстве, а Борис никогда не топил.
Мишка в строительстве печей немного разбирался, несколько раз помогал печнику чинить и класть печи в деревне. И внимательно слушал и запоминал то, чему его учил мастер. Карьера печника ему не светила, но построить что-нибудь примитивное, для обогрева дома зимой, он мог.
Обсуждать предстоящую стройку мы начали прямо во время завтрака-обеда, прячась от палящего солнца под раскидистым деревом на берегу ручья. Здесь было прохладнее. Мы жевали кашу из лебеды с рыбными котлетами и конструировали печь.
- Мишка, ты просто клад, - рассмеялась я. Когда мальчишка несколькими линиями обозначил параметры будущей печи, называя каждую часть своим именем. Я кивала, даже не стараясь разобраться во всех этих вьюшках, поддувалах и колосниках. - А ты знаешь, как сделать огнеупорные кирпичи?
- Ага, - кивнул он. И улыбнулся, - Из глины. Я не уверен, но, полагаю, их надо обжечь...
