О том, что не сумею позаботиться о детях, я не переживала. Мы очень подружились с малышами. А Игнат вообще пообещал, что вырастет и женится на мне.
— Жеюсь! — поставил перед фактом и для пущего эффекта стукнул кулаком по столу, на котором мы лепили всяких монстриков из пластилина.
Илюша посмотрел на брата, а затем кинул в него красную пластилиновую лепешку.
— Нет, я!
— Я первый сказял!
— Нет, я!
— Не повтаряй мне!
— За мной, — сдерживая смех, поправила я.
Они чудом не подрались: мне удалось отвлечь их выдуманным на ходу рассказом о таинственном и жутко стремном чудище, которого я слепила, пока мальчики спорили.
После обеда к ним приехал логопед. Через два часа — учитель арифметики. Ближе к шести вечера — преподаватель русского языка. Частный детский сад закрылся на ремонт до конца июля, поэтому основная учебная нагрузка для детей, помимо любительских занятий со мной и Ларисой Андреевной, происходила на дому.
Пятая неделя моей работы началась с потрясающего известия. Барыня-сударыня Екатерина Евгеньевна покинула резиденцию на пару дней. Как она сказала Давиду Дмитриевичу, а тот пересказал Ларисе Андреевне: «Отдохнуть в спа-центре и пошопиться с подругами».
Да хоть в экспедицию на Мадагаскар она отправилась.
Я наконец могла вдохнуть полной грудью аромат свободы!
Никакого нагнетания обстановки и тревожности, что меня в любой момент отчитают на ровном месте. На целых. Два. Дня.
Добби свободен.
И солнышко грело нежнее, и работа делалась легче.
Я быстро уложила детей спать и решила подкрепить прекрасное настроение щедрой порцией мороженого. Знаю-знаю, для фигуры сладкое, да еще и на ночь, вредно. Но сдерживать душевный порыв было невозможно. В обычное время мы бы уплетали вкусняшки с сестрой, хихикая и сплетничая на маленькой кухонке в родной пятиэтажке. Я очень тосковала по беззаботным моментам с ней.
Я достала из морозильной камеры ведерко и включила негромко Дэвида Боуи. Его сборник хитов «ChangesOneBowie» переслушивала несколько десятков раз.
Пританцовывая, вооружилась чайной ложкой и потянулась к настенному кухонному шкафчику за топингом. Как назло, бутылка с шоколадной добавкой стояла на краю самой верхней полочки, до которой я со своим ростом метр семьдесят один не дотягивалась.
— Давай же… — встала на носочки и подпрыгнула.
Как Лариса Андреевна достает продукты с верхних полок? Носит с собой переносную мини-стремянку?
— Ха-ха, точно, — я посмеялась со своей нелепой шутки.
Сомневаюсь, что с ее болями в коленях она могла позволить себе забираться на нижние тумбы для готовки еды.
— Над чем смеешься? — приглушенный бас Суворова, раздавшийся над ухом, мгновенно стер усмешку с моего лица.
Я подскочила от испуга и выронила ложку. Вздрогнула повторно от лязгающего звука серебра о поверхность столешницы. Пошатнулась и уткнулась лопатками в начальника. Ощутила, как мышцы его груди тут же напряглись, превратившись в горячую сталь под хлопковой белой футболкой.
— Ерунда, — слетело бормотание с моих неподвижных губ.
Давид Дмитриевич подкрался бесшумно и остановился в недопустимой близости. Дышал мне в плечо, пуская равномерные волны мурашек по коже.
— Тебе помочь? — он неотрывно гипнотизировал меня спокойным, тягучим взглядом.
Я чувствовала, как вновь теряла связь с настоящим миром, засмотревшись в дымчато-голубые глаза, обрамленные мелкими морщинками.
— Нет. То есть, да. Пожалуйста. Мне нужен шоколадный топинг.
