– По лепестку, – вынул Эсмирато из кармана коробочку. Внутри на бархатной подушечке лежал чёрный лепесток, который – и я точно знал – был найден под кроватью Венди при более тщательном осмотре. Когда известно, что искать, это облегчает дело. – Мы с мастером Лансером провели некоторые исследования, и теперь я с уверенностью могу сказать, что ниточка ведёт к вам, – многозначительно взглянул он на Беатриче.
– Я протестую! – подпрыгнул с места граф Вилейский. – Это косвенные доказательства!
– Ну, если вам этого мало, – пожал плечами Эсмирато, – то есть ещё слова вашего племянника, который утверждает, что…
– Я знаю, что говорит этот прохиндей! – взбеленился граф.
– Тихо, – обронил сидящий за столом император, до сих пор молчавший. Граф побледнел и уселся на место. – Ситуация крайне щекотливая, и давайте не будем и дальше доводить всё до абсурда. Граф, вы считаете, что Беатриче не виновата…
– Именно так! – воскликнул граф, но под пристальным взглядом императора замолчал и сник.
– Марияр же говорит, что выполнял её поручения в обоих случаях.
– Меня заставили это сказать, – побледневшими губами вымолвил юноша. Верно, Беатриче с папашей пригрозили его выпотрошить, если он продолжит свидетельствовать не в их пользу.
– Кто же?
– Его высочество принц Кармаэль.
– Он действовал неправомерно?
– Нет… просто…
– Вы ему солгали? Тогда, может быть, вы скажете правду мне? – милостиво предложил император.
– Я… я всё сказал, – запинаясь, подтвердил Марияр, снова уткнувшись взглядом в цветастый ковёр посреди кабинета.
Отец, сцепив руки на столе, тягостно вздохнул.
– Хорошо. Предлагаю пойти на компромисс. Пустопорожними спорами мы ничего не добьёмся.
– И что же вы предлагаете?.. – осмелел граф, запоздало добавив уважительное: – государь…
– Забыть обо всей этой истории и разойтись.
Граф облегченно вздохнул.
– Мудрое решение.
– Вы, кажется, хотели уехать, – напомнил император. – Не буду задерживать. Надеюсь, лет через десять об этой истории мы и не вспомним.
Десять лет? Десять? Отец не хочет видеть его десять лет?
– Южные земли, я думаю, вам больше не понадобятся, – не остановился на сём император.
Граф сжал зубы, изо всех сил стараясь улыбаться. Я ему даже сочувствовал: не всякий может быть любезным, когда его лишают земель, пусть и не всех, а только части. Он пытался возразить, намекая, что с ним поступают несправедливо, но отец быстро это пресёк.
– Не хотел вам говорить, но… Мы нашли в комнате вашей дочери книгу заклинаний, и в ней найдены слова проклятия, которое было наложено на цветок и предназначалось Вендиану Лириканто. Это доподлинно установлено. Но если вам и таких доказательств недостаточно, то в наших подвалах найдутся комнаты, где любой человек, насколько бы он не был молчалив – разговорится. – Даже мне огонёк в глазах императора показался зловещим.
На следующий день Беатриче вместе со своим отцом и свитой покинула Миргард. И я вздохнул с облегчением. Будто мало мне Кадемонии!
– Это не конец, – пронаблюдав, как кортеж, поднимая тучи пыли, скрывается по дороге за горизонтом, сказал Эсмирато, отступая от окна. – Такие особы, как правило, очень мстительны, они не оставляют свои обиды неотомщёнными.
– Если она подошлёт ко мне убийцу…
– Нет-нет, Кармаэль, убийца никуда не годится, такие дамы действуют тоньше. Тем более когда их так опозорили… – перевёл кэшнаирец насмешливый взгляд на Венди, пасмурного, как грозовое небо. – Не успела девушка почувствовать себя невестой, как оказалась отвергнутой. Это ли не повод для мести?
