Женитьба и другие злоключения принца Кармаэля. Книга 2 - страница 4

Ну всё, теперь можно и отдохнуть. Самое сложное позади.

Я спустился с помоста и сел за столик. Венди присел рядом, победоносно взирая на кэшнаирца, который брёл вдоль столиков, сверкающих бокалами и вазочками с цветами. Остановился, задумчиво поглядев в сторону императора, притронулся к груди и, словно на что-то решившись, двинул к нему.

– Он раздавлен, – улыбаясь, прояснил ситуацию Венди. – Будет просить разрешения вернуться в Кэшнаир.

– С чего бы?

– Вот увидишь. Когда терпят поражение, хотят убраться подальше, поджав хвост, – продолжал друг, с торжествующим видом потягивая вино из бокала и поглядывая на свою скульптуру победителя.

Он бредит?

Эсмирато остановился перед императорским столиком. Вдруг подумалось, что я наблюдаю спланированную сцену, и нехорошее предчувствие кольнуло сердце.

Кэшнаирец почтительно склонился.

– Прошу прощения, что вас отвлекаю. Но если мне будет позволено сказать…

– Продолжай, – махнул отец рукой с блеснувшим синим огнём перстнем, знаком императорской власти.

Эсмирато выпрямился и напряжённо вздохнул. Щёки его запылали. Волнуется?

– Милостивый император Сендариан Со-Вириен ви Миргард, – начал он, – и милостивая императрица Эмергения Со-Вириен ви Миргард, здесь при всех я покорно прошу руки вашей дочери Патриции Вириен.

Стало тихо, только ветер таинственно прошелестел по саду. И бокал Венди выпал из руки и разбился вдребезги.

Отец безотрывно глядел на Эсмирато. Казалось, он рассердится и отсчитает кэшнаирца за наглость, но он улыбнулся.

– Если Патриция согласна, то и мы не возражаем.

Мама накрыла его руку своей и легонько сжала – считает, что папа поторопился?

Эсмирато посмотрел на Пати, и она вспыхнула и отвела глаза.

Лагас и все демоны бездны! Только не это!

Кэшнаирец подал знак, и слуги принесли поднос, накрытый шёлком. Под ним в стеклянном куполе оказался волшебный цветок, свет истинной любви. Он сиял, заливая округу неземным светом.

Невероятно! Цветок Эйхейзара! Интересно, где Эсмирато всё это время его прятал?

Эсмирато вынул из под стекла цветок, встал на колено и протянул знак любви Пати.

– Патриция, ты согласна выйти за меня замуж?

Хорошо, что мы с Венди сидели, потому что я, например, был готов грохнуться в обморок.

Пати вскочила, взволнованно дыша, прижимая руку к груди, где, уверен, часто-часто билось сердце. В лёгком розовом платье с кружевным стоячим воротничком она выглядела невероятно трогательно. И с придыханием ответила:

– Да.

И Венди всё-таки рухнул.

– Она в него влюблена. Влюблена! – метался Венди по саду, не зная, куда себя девать. – Это катастрофа! Конец… Всему конец!

Сидя на бордюре фонтана под бескрайним вечерним небом, я внимательно следил за другом, не понимая, чего он так разволновался? Это же я породнюсь с кэшнаирцем, и не так, как думал, а совсем с другой стороны. Пати или с ума сошла, или влюбилась, что, впрочем, одно и то же.

Поговорить бы с ней с глазу на глаз, выяснить, всерьёз ли она или это какой-то хитроумный план матушки, чтобы контролировать кэшнаирцев… и пусть не всех, а только одного. И за одним убедиться, что и они не сделали то же самое. Особенно подозрительно, что, после объявления о помолвке, Эсмирато вернули сабли Рассвета… Сама Кадемония преподнесла, явившись под занавес всего балагана. Поздравляла и расточала улыбки, будто, завоевав сердце Пати, Эсмирато вышел из немилости. Словно Пати – его награда! Не потому ли он согласился стать талахари, что ему пообещали не чинить препятствий на пути к сердцу Пати? Эль'Саапрана вначале был против их свадьбы и вдруг изменил решение. Кто его уговорил? Не Кадемония ли?