Что с ним? Видно, не я один провел незабываемую ночь, от воспоминания которой хотелось кого-нибудь прибить. Кстати об этом…
Тренировочную площадку с двух сторон окружали деревянные постройки. Слева располагалось стрельбище, где вяло копошились два юнца в коричневых куртках, стреляя из луков. Справа конный двор, огороженный бревенчатыми перекладинами.
Выцветшее небо холодило свежестью утра. Ранние птахи выводили звонкие трели со стороны леса.
Красота!
Венди сбросил камзол на сиротливый пучок травы и теперь разминался перед боем, немилосердно хлеща воздух. Раскрасневшись, друг выглядел довольным.
– Ну-с, – закончил он с разминкой, – начнем?
Я кивнул, натягивая перчатки.
– Я тут хотел спросить… – заговорил я, чувствуя что-то вроде нерешительности, – не бывало ли у тебя, что… скажем, девушка ведет себя нелогично и непредсказуемо, и ты не понимаешь, что ей надо?
– Девушка?! Например, Кадемония. – Просветлел он лицом – демон бы его взял! – и нахмурился: – Постоянно! Я постоянно не понимаю, что им надо! Сначала говорят, что готовы ради тебя на всё, а потом… – он схватился за шею, но тут же отдернул руку.
Я внимательно за ним следил. «Я хочу стать вам верным другом. И готова пойти на всё ради вашего благополучия», вспомнились слова Кадемонии. Не подслушал же он наш разговор?
– Что потом? – уточнил я.
– Подсвечником по шее! Вот что потом. И главное, за что? Я же ей душу излил! Все скорби и слезы сердца! И какова благодарность? Вышвырнула вон!
– Ну-у, – протянул я, пытаясь представить леди Каролину, дерущуюся подсвечником. А ведь производила впечатление спокойной дамы. Никогда бы не подумал.
– Сама пригласила. Сама спросила, что беспокоит? И я ответил: свадьба!
С этими словами он неожиданно нанес удар шпагой. Я едва успел парировать.
Через четверть часа, взмокший и обессиленный от стремительных и яростных атак Венди, расхорохорившегося не на шутку, я лежал на земле, поверженный его исповедью, на краю гибели – задыхаясь от смеха. Он сидел рядом, угрюмо отламывая кусочки от ивового прутика.
Выяснилось следующее: когда он за полночь возвращался с Цветочного вечера, его буквально «сцапала и утащила в своё логово коварная соблазнительница» – Элизабет, служанка леди Каролины. Воспользовавшись отсутствием хозяйки – накануне леди спешно уехала в своё поместье, – она заманила Венди в покои госпожи, где он… до самого утра изливал ей душу. А плакать он умел!
– Это Элизабет сапог принесла? – Я сел. – Я сразу понял, что она в тебе души не чает. Подсвечником! – смеясь, повалился обратно на землю.
– Смейся, смейся. Ещё неизвестно, чем тебя Кадемония огреет!
Я опять сел – а вот это уже не смешно.
Какое-то время мы сидели молча. Как-то это всё… печально.
– Смотри-ка, кто к нам пожаловал, – язвительно объявил Венди.
Пружинистым шагом уверенно и целеустремленно по тропинке двигалась фигура. Поднявшись с травы, мы подождали, когда она приблизится. Вернее, он. Третий принц Кэшнаира, Эсмирато Нэйрон вэн Астарта собственной персоной. Облаченный в белые одежды с кроваво-красными кружевными манжетами. Подойдя, юноша сверкнул ослепительной улыбкой и отвесил безупречный поклон. Жаль, не раскланялся на манер своей родины. Эти странные пассы руками и кренделя выписанные ногами, продемонстрированные Сопраной во время церемонии дарения подарков… С удовольствием бы поглядел в исполнении этого франта.
