Мать замолкла и стала шмыгать носом, как будто, взяв паузу в разговоре, готовилась сказать что-то важное и, может быть, поворотное, и тут Анет произнесла:
– Я знаю, мама, вы сами не раз говорили, что надо жить с честью, вынося все горести, уготованные судьбой. Вы жили так, и слава богу. Я благодарна вам и скажу одно: простите его душу, он выбрал свой крест, хотя нести его будет весь род его.
– Знаешь, дочь, я скажу тебе ещё кое-что. Мрак моей жизни не закончился на отчиме. Мой муж и твой отец стал поднимать на меня руку ещё в молодости. Он бил меня плетью, считая, что именно так воспитывают своих жён – наказывая за любой проступок.
Ошеломлённая новостью Анет даже села:
– Ма-а-ма… разве это возможно? Он любил вас?
– Нет, он любил ту, что водила с ним танцы да пела, как соловей перед заутреней. А я.… он женился, не видя перспективы с другой. Ведь она выбрала какого-то мичмана, кажется.
Молчание казалось вечным. В голове Анет не укладывался позор и страх, который пришлось испытать её матери. Она знала, что быть с человеком, который способен на такое, – унижение как своего достоинства, так и всех прекрасных чувств к нему, которые, возможно, когда-то и были в её душе. Мать молчала. Анет провела рукой по лбу и задала ещё один интересующий её вопрос:
– Скажите, а вы когда-нибудь думали уйти, прервать это унижение и боль?
Мать опустила голову, а потом, гордо взметнув её, воскликнула:
– Нет! Ни разу! Я должна была чтить все каноны и быть примерной женой и матерью.
– Должна? – удивилась Анет, – кому?
Изольда Браун прикрыла глаза, но это тихое мгновение захлестнуло новой волной отчаянного крика:
– Я должна Творцу и своему мужу! Быть покорной и благочестивой – вот ноша женщины!
Анет не нашла слов, чтобы возразить убеждениям матери. Да и стремление последней к оправданию своей ноши было столь велико, что ещё мгновение, и она могла бы окончательно осложнить их отношения, что вовсе не входило в её планы, да ещё в такую минуту.
– Хорошо, – сказала дочь, – я поняла. Тогда почему вдруг вы открылись мне сейчас? Вы понесли утрату, и тут я слышу такое… Есть ли связь между этими событиями?
– Есть. Я рассказала тебе об этом потому, что завтра твоя мать закажет молебен по усопшему, а после сорока дней выберет время и час, когда сможет отправиться покупать тебе обручальное кольцо и свадебное платье. Тебе остаётся нести свою ношу, быть верной и любить того, кого мы выбрали тебе в мужья.
Анет, наверно, грохнулась бы со стула, если бы мать не ухватила её за плечо, проворно усадив обратно.
– Я скажу тебе, дочь: если ты не выполнишь нашу волю, то и нам из-за тебя не будет благ и почитания. Выйти замуж за почтенного и уважаемого человека – счастье и удача вне всяких сомнений! И имей в виду: твоё глупое упрямство и спесивость не должны стать препятствием в таком важном деле.
Ночь была беспокойной: Анет то вздрагивала, нервно дыша, то бормотала в полусне что-то невнятное. Её сон был поверхностным и рваным. Совершенно обессиленная ночными кошмарами, она поняла, что утро не принесло облегчения, а, наоборот, увеличило её непомерное бремя. Месяц пролетел как в кошмарном сне и ничем не изменил удручающее положение девушки, не желающей стать женой человека, который был назначен ей в суженые. Она зажгла свечу и помолилась. Наверно, Анет была бы не Анет, если бы не начала вытеснять отчаянье, настигшее её, как цунами, твёрдой верой в мудрое покровительство всех тех сил, которые с самого раннего детства она привыкла считать своими защитниками и маяками.
