Итак, я вошла в кабинет.
Меня окружила команда известной журналистки. Мой лучший друг Омаров, которого полвстречи я так и называла – по аккаунту, поскольку имени не знала. Крутой фотограф, к которому очень давно хотела попасть на фотосессию в стиле ню[5] (в подарок мужу!), но потом застеснялась и пропала. И слава богу! А то сидеть за столом «после всего, что было» как-то неловко. Менеджеры по рекламе, которым морочила голову расспросами о стоимости рекламы у телеведущей. Директор звезды со своими шуточками, после которых он, как порядочный человек, был бы обязан на мне жениться. И, наконец, сама дива.
– Расскажите, Унзила, чем вы можете быть полезны? – извиваясь в своем зеленом платье словно змея, спросила она.
Тут-то я и поняла, что меня хотят схантить[6] у безызвестности. И без зазрения совести ляпнула: «Написать книгу. – А потом, вспомнив вопрос о полезности, благородно добавила: – В соавторстве».
Следующий час я расписывала, как хороша будет эта самая книга, какой произведет фурор, как займет стеллажи с бестселлерами, и время от времени вбрасывала в свой рассказ в случайном порядке термины с писательских курсов: арка героя, авторский лист, коннотация…
Добравшись до дома, я села на лавочку и замерла, не в силах двинуться с места.
Я знала, в чем дело.
Я завралась.
Безбожно заигралась в писателя.
– Мама! Я больше не буду врать. Но сейчас меня надо спасать. Как пишутся книги? – выпалила я, едва дозвонившись до матери. Потом набрала номер мужа, свекрови, подруги.
Никто из них не знал, как пишутся книги.
* * *
На следующее утро я позвонила журналистке, надеясь, что та передумала. Не тут-то было. Не успела я поздороваться, как она выпалила приглашение на ужин. «…Познакомимся поближе в неформальной обстановке, может, соберете материал», – услышала я лишь концовку.
Как понимаете, и этот день я провела перед зеркалом с мыслями «что надеть, чтобы было очевидно: я – не аферистка, я – писательница».
Выбор пал на широкую, в пол, накидку. Именно так я представляла себе писательниц – завернутых в нечто странное, многослойное, в тяжелых бусах, с массивными кольцами и умным насмешливым взглядом.
Когда я, подметя подолом весь столичный асфальт, наконец добралась до офиса, куда теледива пригласила друзей (известного дизайнера, жену высокопоставленного чиновника, советника посла США в Казахстане и корифеев журналистики), с которыми ее связывала двадцатилетняя дружба со времен студенчества, то обомлела. Нет, не от звездного состава, а от круглого, накрытого без затей столика, за которым мне предстояло уместить весь свой писательский, побитый гравием «антураж».
Гости сидели расслабленно, обсуждали новости и делились, каково им было держать пост. Из вежливости спросили даже меня. Я по-писательски пренебрежительно ко всяческим человеческим слабостям и с осознанием бренности бытия ответила, что легко.
Как бы не так. Скоро поймете, о чем это я.
Когда наступило время разговения, я с чувством исполненного долга потянулась за стаканом воды, а на самом деле, с учетом размеров столика, зашуршала накидкой едва ли не под носом у гостьи, сидевшей напротив, и залпом его осушила. И тут же поняла, что со звуком жадного глотания воды конкурирует другой, и это, о боже, молитвы! Один из приглашенных, оказывается, читал суру, а остальные – те, которые признавались, как им тяжело, – повторяли за ним. И только я одна – та, которой было легко, – опорожнила полный стакан воды
