кинотеатра летнего, – частенько
мы собирались там. Лизнув края
у горлышка бутылки, чуть несмело,
я несколько глотков, не морщась, сделал.
Потом еще… Не помню как домой
вернулся я, но помню как дознанье
вела бабуля, и мое признанье
не сделало мне худа, так что мой
страх наказанья оказался лишним.
Напротив, так смеялась, на меня
поглядывая, бабушка, что я,
на кухне сидя и компот из вишни
из чашки попивая, наконец
совсем уж успокоился, подлец.
И напоследок расскажу, коль начал
воспоминанье о деревне, как
мы воровали, заходя в Продмаг,
сгущенку. Но для этого задача
моя – напомнить вам, как в те года
любой Продмаг обставлен был, и это,
признаюсь, в радость мне: от парапета
начнем движенье, по ступенькам – да? —
подымимся бетонным, кинем в урну
бычок от «Ватры», слушая фактурный
скрип двери на стальной пружине, – дверь
обита листовым железом, кстати;
затем пройдем предбанник – два в квадрате,
не больше, метра, – и уже теперь
войдем через вторую дверь в пространство
достаточно большое, чтобы в нем
расположился магазин, пройдем
по мытому бетону, – хулиганство
ступать неаккуратно, – напрямик
к прилавку мы и посвятим хоть миг
осмотру содержимого витрины:
направо взглянем: ящички конфет
на полках: и чего тут только нет:
вот «Ключик золотой», где Буратино
веселый на обертке, пастила,
арахис в шоколаде, карамельки,
вот «Птичье молоко», все это мельком
мы осмотрели, чтобы до угла
взгляд довести и банок трехлитровых
увидеть строй, на вид не очень новых,
посыпанных опилками чуть-чуть,
в которых сок хранился очень вкусный:
томатный сок, березовый, арбузный,
вишневый, абрикосовый, чья муть
на дне еще желтей была; но быстро
скользит наш взгляд, и видим пирамид
на полках ряд из банок, сей гибрид
консервных банок «Завтрака туриста»,
в томате кильки, в масле лосося`,
сгущенки и т.д., короче, вся
конструкция сия была витриной
советского достатка, но левей
бросаем взгляд и видим круг вещей
несовместимых рядом: там, где вина
и водка, там стиральный порошок,
хозяйственное мыло, сигареты,
сухая колбаса, хоть, впрочем, это
все аккуратно выставлено впрок
и глаз не режет местному народу;
еще левей мы видим соль и соду
в пакетиках, а дальше черный хлеб
и белый каравай, что штабелями
уложены на полках, вот, селяне,
что помню я, и если ты не слеп,
то видел то же самое. Неловко
мне было бы солгать. Итак, стоим
мы у прилавка, за стекло глядим
витрины с морозильной установкой
и видим молоко и колбасу
молочную; взгляд выше: на носу
у продавщицы муха примостилась.
Итак, в такой вот заходил Продмаг
с дружками я. Один из нас, кулак
разжав свой грязный, сколько накопилось
бросал монет на чашечку весов, —
как правило, там выходило ровно
на баночку сгущенки, мы же скромно
стояли рядом. Маятник часов
чуть слышно тикал. И пока в подсобке
скрывалась продавщица, чтоб в коробке
картонной взять сгущенку, я, нырнув
под деревянную перегородку,
минуя порошок стиральный, водку,
вино и сигареты, протянув
к верхушке пирамиды из сгущенок
ручонки, ловко верхние хватал
две банки и назад стремглав бежал
бесшумно, замирая, нахаленок,
от страха; и когда к весам опять
являлась продавщица, я стоять
уж умудрялся на обычном месте.
Итак, из магазина мы с тремя
шли банками вместо одной, меня
хвалили все ребята, этой лести
я рад был, хоть поджилки все еще
тряслись мои, а вечером, наевшись
домашним ужином, ложился я, раздевшись,
в кровать и сладко чувствовал: прощен
мой день сегодняшний, ведь бабушка любила
