– Порядок!
– Боезапас?
– Хватит, – доложил я.
– Для пулемёта хватит, – подхватил Голокопытов.
– Ну, тогда к бою!
Вы, наверное, устали читать про бои и смерть, но так уж случилось, что попал я в самое что ни на есть пекло Второй мировой войны. Пытаюсь как можно правдивее рассказать о событиях тех трагических дней, не со стороны генерала или полководца, а со стороны солдата русской армии. Это на его плечи легли все тяготы и лишения военного лихолетья. Это он, теряя друзей, поднимался в штыковую атаку. Это ему благодарные потомки зажгут вечный огонь в сердце России, у стен древнего Кремля.
– Бронебойный!
– Есть!
– Короткая!
– Есть!
Команды, за восемнадцать дней, что я нахожусь здесь, стали привычны до такой степени, что воспринимаются как сама жизнь. Между нами и вышедшим на прямую наводку Т-3 идёт настоящая дуэль. Немцы тоже ребята не слабого десятка и труса не празднуют. Их механик под стать Серёге, предугадывает каждое наше движение. У политрука от напряжения на лбу выступил пот. Я сам то и дело смахиваю обильно выступающую испарину. Вспотеешь тут! Малейший просчёт командира или механика- водителя приведёт к трагическому финалу.
С каждой минутой «игра» становится всё напряжённей. Кажется, вся передовая замерла, наблюдая за нашим поединком. Мы сблизились на расстояние ста метров. Стало понятно, что наступает развязка. Немец выстрелил раньше. Но в самый последний момент рука наводчика дрогнула, и снаряд, с ужасным скрежетом отрекошетив от башни, ушёл в сторону. Мы затаили дыхание. Саша решил до конца подавить немцев нашим превосходством и не стал командовать остановку, а врезал с гусениц.
В этот самый момент машина немного «клюнула» на одной из выбоин, и выстрел пришёлся в левую гусеницу немецкого танка. Передний каток вместе с гусеницей сорвало напрочь, а сам танк развернуло поперёк движения. Испугавшись, что мы влепим им в борт второй снаряд, немцы в спешке покинули машину. Саша скомандовал:
– Николай, огонь!
Парень не растерялся. Немецкие танкисты попытались укрыться за бронёй своего танка, но Серёга вырулил вплотную к подбитой машине. Немцы бросились прочь и очередью в упор были распластаны на грязном снегу.
– Что, сволочи, хороша русская землица? – выплюнул с ненавистью замполит.
И тут проснулась молчавшая до сих пор противотанковая батарея.
– Недолёт! – прокомментировал первый выстрел механик.
– Осколочно-фугасный!
– Есть!
Грохнул выстрел, танк дёрнулся, а немецкую пушку подбросило на воздух. Серёга тут же переместил танк в сторону. Взметнулась поднятая взрывом земля.
– Повтори!
Я быстро сунул в казённик второй снаряд. И расчёт второй пушки разделил участь первой.
– А ну-ка подъезжай! – приказал Кретов. А сам быстро открыл люк и выскочил наружу. Никто ничего не успел понять. А Саша уже разматывал трос и тащил его к поверженному немецкому танку.
– Ну, командир даёт! – восхитился механик- водитель и, газанув, подъехал ближе.
– Помогу! – Я выбрался из танка.
– Берём гада в плен! – не обращая внимания на свистящие вокруг пули, задорно закричал Саша. Он поймал кураж, и ему было всё нипочём.
– Командир, давай в танк! – крикнул я. – Не дай бог подстрелят.
– Да ни за что! – Чёрное от копоти лицо выражало высшую степень удовлетворения. – Мы ещё на могиле Гитлера спляшем!
Сашка поставил ногу на гусеницу. И уже напряг руки, чтобы взобраться на броню, но вдруг его ноги подкосились, и он сполз на грязный снег прямо под гусеницы своего стального друга.
