Жертва короля - страница 15

Спереди доносился хохот, такой заливистый, словно смеялся не Дарованный – а сам Лихту, вечно пьяный, дурной, бездумный. Они миновали поле, засыпающее после жатвы, миновали жидкий пролесок из куцых деревьев – и там, где пролесок переходил в мост, белое с чёрным каменное чудовище, хребет которого показался над рекой, Дарованный рванул поводья влево и увёл коня к воде. Адлар зарычал и повторил. Пустое запястье горело огнём и зудело так, словно его искусала тысяча ос. Хохот смешался с рокотом ветра и оборвался – когда Дарованный пригнулся над крупом коня и полетел над обрывом там, где река сужалась до нескольких метров.

Адлар испытал два приземления – чужое, когда ликование вспыхнуло в груди и вырвалось смехом, руганью и слезами, и своё – когда удовлетворение кольнуло куда-то под сердце и вернулось мыслью: «Убью».

Знакомое движение, вскрик, падение – он видел, как летит на землю чужое тело, как скрючивается, хватаясь пальцами за увядшую траву, как хохот превращается в плач.

Адлар спешился, подошел, выпрямил ладонь. Наклонился, перевернул упрямого идиота на спину рывком, присел на одно колено. Нутро туго скрутило.

– Ты никогда, – прорычал, глядя в распахнутые, полные влаги и ярости глаза, – никогда не будешь делать ничего поперек моей воли.

– Да пошёл ты, – выкрикнули в ответ – хрипло, кое-как протолкнув следом смешок. – Пошёл ты, король. И воля твоя пошла. Я в твоём пожаре и сдохну, так что – пошёл-ты, мать твою.

Пощёчина могла выйти сильной, но не случилась – Адлар уронил туго затянутую в перчатку руку в траву, не коснувшись лица Дарованного. Ярость в чужом взгляде, раздражающем, слишком живом, сменилась удивлением, почти растерянностью.

– Придурок, – выплюнул Адлар и встал. Он и так позволил себе чересчур много. Кинуться в погоню, сорваться… Собственные действия вдруг предстали, словно насквозь просвеченные полуденным солнцем. Нелепые, недопустимые действия. Он не просто кинулся в погоню, он ещё и собственной рукой стащил мальчишку на землю, как тупую собаку, разинувшую пасть на то, что не сожрёт. Оправив одежду, Адлар кинул через плечо: – Мы едем угомонить проклятый огонь, а не обновлять Договор целиком. Вместо тебя я мог бы взять любого мало-мальски толкового мага. Ты для Договора пока, как седло для свиньи – надеть можно, да проку никакого. Сядь на несчастную лошадь и прекрати драматизировать.

– А если нет?

– Если нет – заставлю. Напомнить, как?

Он не выполнил жест – наметил, но этого хватило. Дарованный скривился и, проглотив жалобы, поднялся на ноги.

– Так и взял бы кого толкового. Попрятались они все от тебя, что ли? Я-то тебе зачем…

– Запоминай, – коротко ответил Адлар и замолчал.

К мосту вернулись шагом и прошли по нему шагом – Адлар почему-то всё не мог отдышаться, словно лёгкие стали трудиться как-то иначе, словно воздух им больше не подходил. Словно его было мало. За мостом оглянулся коротко, зацепил Дарованного взглядом – как пса, взял рукой за ошейник и пустил коня в галоп.

До самого зарева он ехал первым. Сменил галоп рысью, когда дыма стало слишком много. Когда пришлось зажать рот рукавом, чтобы не кашлять, хрипло приказал:

– Слезай.

Чужие ноги ударились о землю, послышалось шипение – видно, давали знать о себе следы наказания.

– Отпустим лошадей, – велел Адлар. – Дальше пешком.

Остановились, когда затих вдали стук копыт. Дым густел на глазах.

– Подойди, – бросил Адлар через плечо.