“Да! — решила я, незаметно от семьи собрав дома корзинку с едой и лекарствами, и вновь направившись к сараю. — Так и будет. В конце концов, пережила позор и изгнание из дома жениха, а уж пару пошлостей от полудемона и подавно переживу”.
Но когда я зашла к ёкаю, то я едва не выронила корзинку! Он лежал на футоне, подперев голову рукой — вальяжный… будто он здесь кто угодно, но точно не раб! Но это то ладно! Он был — абсолютно голый!!! Его длинный чёрный хвост изгибался волной, будто приглашая присоединиться.
Я торопливо отвела взгляд.
Ничего толком не рассмотрела, но какие-то… кхм… крупные детали разум зафиксировал против воли. Боги поднебесья! Жар затопил моё лицо. Уж который раз за день…
— Немедленно надень штаны, Шиарей… — едва выдавила я приказ.
— К чему тянуть, человечка? — вкрадчиво прорычал ёкай, — твоя смерть будет сладкой, даю тебе слово…
— Хватит! — я едва не сорвалась на крик, — надень штаны. Ложись на футон, на спину, так чтобы я могла обработать твои раны! И не вздумай тянуть ко мне руки!
В очередной раз ощутила, как напряглась магическая привязь — будто нить натянулась и зазвенела — это ёкай сопротивлялся. Но недолго. Не всерьёз. Лишь испытывал границы. Что, если он примеряется? Копит силы, чтобы в какой-то момент рвануть нити подчинения? И оказаться сверху…
Боги поднебесья, почему “сверху” то? Почему я так подумала? Фух, соберись, Лина! Надо будет потом выйти проветриться к воде. А то находиться с полудемоном в таком маленьком помещении — похоже, дурно на меня влияет.
Как бы то ни было, когда я вновь перевела на него взгляд, ёкай был в штанах. И лежал на футоне, как было велено — на спине и следил за мной с непонятной эмоцией — то ли настороженно, то ли злобно. Алые волосы разметались. Глаза так и горели золотом. Казалось, он со мной играет — только изображает покорность, а сам в любой момент соскочит с футона и…
Сердце у меня стучало быстро-быстро. Невольно захотелось отдёрнуть ворот кимоно, но я сдержалась. Нельзя было выказывать страх. Я его хозяйка. Каким бы могучим и беспощадным не был Шиарей, пока на нём ошейник — он не может мне навредить.
“Не может”, — повторила я про себя, будто заклинание.
Помедлив, всё же опустилась на колени рядом с этим мощным полудемоном. Осторожно, на всякий случай, не отводя взгляд, на ощупь достала из корзины чистые бинты и банку целительной мази.
Опыт заботы о раненых у меня был. Я много раз обрабатывала порезы своей сестре, которые она получала порой на ровном месте — слишком была порывистой и часто неуклюжей.
Конечно, можно было попросить Шиарея обработать раны самостоятельно, но мне не хотелось тратить заряд ошейника. Да и спину Ёкай сам себе не полечит. К тому же… правильно будет, если он ко мне чуть-чуть привыкнет и тогда, может быть, путь до святой станет капельку легче.
Я осторожно смочила мазью бинт и потянулась самой яркой полосе на мощной груди полудемона.
— Кто был тот жалкий таракан? — вдруг спросил ёкай, обманчиво лениво заложив руки за голову.
19. 5.2
— Кто был тот жалкий таракан? — вдруг спросил ёкай, обманчиво лениво заложив руки за голову.
Я невольно усмехнулась: “таракан” — это он про Ёнсу. Подходит. И тут же прогнала непроизвольную горькую усмешку.
“Не твоё дело! Ты мой раб, вообще-то! Лежи молча”, — надо было так ответить. Но слова застряли в моём горле. Я обрабатывала мазью один порез за другим молча. Втайне радуясь, что ёкай мне не мешает и перестал выдавать свои гадкие пошлости.
