Убранство дома походило на «бабушкино», было выполнено в старом стиле деревенских домов и странно контрастировало с этим молодым, витальным и деятельным человеком, живущем здесь.
– Вуаля! – вдруг разразился Саша. – Вот она – моя берлога, единственное место, где я могу обрести покой.
Рома и Никита переглянулись, пробираясь по коридору, увешанному маленькими репликами известных картин: «Путь в неведомое» Пинаева, « Сосновый лес» Шишкина, «Девятый вал» Айвазовского и другие, названия которых парни не знали. Несмотря на картины, тканые изделия, ловцы снов, круги для вышивания и проч., белые стены казались пустыми. Как будто на ничто насадили несколько слоёв, стараясь прикрыть пустоту и заменить отсутствие жизни фоном.
В каждой из четырёх просторных комнат были расстелены яркие узорчатые ковры, притягивающие внимание книзу, и все комнаты были похожи одна на другую. Парни прошли в самую дальнюю комнату и сели на старый синий диван. После линолеума на входе, грязного и липкого, ковры со своими крошками, чем-то маленьким и твёрдым под ними, пыли, скатавшейся в куски грязи, диван казался оазисом, спасительным островом посреди грязного океана. Что-то старое, умирающее было в этом доме, но Саша как всегда вёл себя живо и весело, дёргался из стороны в сторону, принимая и понимая свой невроз.
Роман с Никитой залезли на диван, виновато поджали под себя ноги и стали ждать. Саша ходил по комнате, перетаскивая вещи с места на место без видимой причины: он переносил плюшевые игрушки с дивана и близлежащей территории в дальний угол комнаты, уносил какие-то тряпки и полотенца, собрал в пакет коробки из-под заказной еды, собрал в одну кучу свою развешанную повсеместно одежду. Всё это не имело смысла, ведь вид комнаты нисколько не менялся. Затем он улыбнулся и вышел куда-то, оставив друзей томиться в ожидании. Спустя несколько минут он вернулся с блюдцем, наполненным синих ягод. Вытерев пот со лба, с видом победителя Саша пододвинул к дивану небольшой икеевский стол, поставил на него блюдце и сел на диван между парнями, прижал обоих к себе и горящими глазами стал попеременно смотреть на них.
– Готовы? – по-детски радостно сказал Саша.
– Нет, – отодвигаясь, ответил Никита.
– Угощайтесь, а я пока расскажу, что к чему, – и Саша вскочил с дивана, гордо выпрямился, и стал собираться с мыслями, чтобы рассказать свой план.
Угощение представляло собой продолговатый скукоженный синий плод с дырочкой на закруглённом конце. Парни смотрели на угощение, не слушая слов воодушевлённого ритора. Никита приглядывался к ягоде, не решаясь взять её, и долго фокусировался на одной точке, так что всё перед глазами поплыло. Роман взял и стал крутить в руке ягоду, рассматривая её со всех сторон. Странный, до смешного узнаваемый вид её и похожесть на символ мужественности, но такой скукоженный и жалкий, не позволяло вот так просто съесть ягоду.
– Вы меня вообще слушаете? – крикнул Саша.
– Да, – с перепугу ответил Никита.
– Нет, – сказал Рома, – прости.
– Я сейчас поведаю вам нечто невообразимое, что-то, что может изменить вашу жизнь.
– Хочешь что-то продать нам? – спросил Рома и с виноватой улыбкой посмотрел исподлобья.
– Нет. Всё, тихо, заткнитесь, слушайте.
– Слушаем, – сказал Никита.
– Тихо! В общем… я предлагаю вам войти в порноиндустрию.
– В порноиндустрию?
– Войти?
– Заткнитесь и слушайте, – продолжил Саша. – Я уже давно, – Саша смутился, – работаю: накручиваю просмотры порномоделям, и беру с них процент за это.
