Жить – не тужить - страница 9

АДАД-НИРАРИ уходит, входит НАБУ.

СЦЕНА 4

НАБУ (низко кланяясь). Госпожа.

СЕМИРАМИДА. Что на сегодня, Набу? (С усмешкой.) Кладезь знаний ты мой.

НАБУ. Мидийцы подошли к нашим границам, Халаф не платит дань…

СЕМИРАМИДА. Вечно одно и то же. А добрых вестей у тебя для меня нет? Хотя б сегодня – для разнообразия…

НАБУ (применяясь к ее настроению, с готовностью). Есть! Прибыли посланцы из Вавилона, твой дворец с садами почти закончен.

СЕМИРАМИДА. Мой любимый Вавилон!.. Позаботься, чтобы вавилонским гостям устроили надлежащий прием, сегодня вечером нужно их развлечь. (Пауза. Сурово, отрывисто.) В Мидию выступаем через два дня. Адад-Нирари – со мной. В Халаф – карательный отряд: город сжечь!.. (после паузы, спокойно) Что еще?

НАБУ (желая смягчить ее суровость). Вести из Армении. Там после нашего похода о тебе рассказывают сказки.

СЕМИРАМИДА (мягче). Значит, смирились, раз уже до сказок дошло. Что ж они рассказывают?

НАБУ (ухмыляясь). Будто ассирийская царица Шамирaм, воплощенная богиня любви, влюбилась в армянского царя Арy Прекрасного и добивалась его. Арa ей отказал, и тогда она пришла в Армению с огромным войском. В жестокой битве Арa был убит, и безутешная царица бросилась в слезах на его труп, моля духов вернуть его к жизни. Духи его оживили.

СЕМИРАМИДА. А дальше?

НАБУ. Все. (Но по его виду понятно, что не все).

СЕМИРАМИДА. Красивая история… Но ты ее недосказываешь.

НАБУ. Дальше уже некрасивая история.

СЕМИРАМИДА. Я знаю.

НАБУ. О, царица, ты знаешь все. Ничто не укроется от твоего пытливого, глубокого ума.

СЕМИРАМИДА (с насмешкой). А ты б хотел, чтоб укрылось?

НАБУ (переводя разговор на менее опасную тему). О тебе, госпожа, по всей империи сочиняют красивые истории. Ты внушаешь любовь!

СЕМИРАМИДА. Льстец… Можешь идти. (Евнух кланяется, но не уходит, желая еще что-то сказать) Что еще?

НАБУ (с усмешкой). Привели чужеземца, похож на лазутчика, выдает себя за пророка. Слонялся по городу, бормотал: «Нинeвия город великий у бога, на три дня ходьбы». (Хихикает) Призывал народ покаяться.

СЕМИРАМИДА. Неужели, Набу, я должна еще и с бродягами разбираться, слоняющимися по городу! Вели наказать начальника городской стражи!

НАБУ. Нет, нет, госпожа. В столице все спокойно. Я не посмел бы даже упоминать об этом бродяге, но мне показалось – он может тебя позабавить. Уверяет, что послан своим богом и якобы способен предрекать будущее.

СЕМИРАМИДА. Какой-нибудь очередной вздор. А впрочем, надо же знать, чем тешится народ. (Небрежным жестом велит ввести предсказателя).

НАБУ подает условный знак невидимой страже: громко хлопает в ладоши: три удара со значительными промежутками и два коротких.

СЦЕНА 5

Нерешительно приподняв полог, озираясь и пытаясь перебороть страх, входит бородатый ЧУЖЕЗЕМЕЦ.

НАБУ (грозно, жестом указывая ему пасть ниц перед царицей). Ниц!

ЧУЖЕЗЕМЕЦ простирается перед СЕМИРАМИДОЙ.

СЕМИРАМИДА. Встань. Говори.

ЧУЖЕЗЕМЕЦ (встает, вперяется взглядом в царицу, потом, потупившись, молча сосредотачивается, впадает в транс и изрекает пророчество.) Решено: она будет обнажена и отведена в плен, и рабыни ее будут стонать как голуби, ударяя себя в грудь. Нинeвия… была как пруд, полный водою, а они бегут. «Стойте, стойте!» Но никто не оглядывается. Расхищайте серебро, расхищайте золото!.. Разграблена, опустошена и разорена она… Вот я на тебя, … и сожгу в дыму колесницы твои, и меч пожрет львенков твоих, и истреблю с земли добычу твою, и не будет более слышен голос послов твоих. Горе городу кровей! Весь он полон обмана и убийства; не прекращается в нем грабительство… Несется конница, сверкает меч и блестят копья; убитых множество и груды трупов… Это – за многие блудодеяния развратницы приятной наружности, искусной в чародействе, которая блудодеяниями своими продает народы и чарованиями своими – племена…