Жить сегодня на «Скале» - страница 3

– Я училась с таким парнем на факультативах по праву. Но мы уже выросли, чтобы друг другу пакостить, – Эрже протянула ей сувенирные блюдца с изображением семьи крабов: папа, мама и дочка крабы в солнцезащитных очках. Зачем им на Ньюфаундленде солнцезащитные очки? Лучше бы запаслись дождевиками.

– Давай положим несколько брелоков на эти блюдца? Рисунок ведь нанесен по окантовке, а по центру – ничего. Выглядит пусто, – не дождавшись ответа, Оливия выложила на витрину несколько блюдец, наполнив их брелоками. Эрже едва заметно кивнула, вспоминая, как в школе многое часто решали за нее. Она была скромной и тихой, хотя даже очень симпатичной.

– Не хочешь пройтись до бара? Я позову мадам Нильсен, и она постоит с тобой у входа. Я же зайду внутрь и приволоку бессовестную задницу твоего отца.

– Можно обойтись и без мадам Нильсен. Она сказала, что я разрослась, как перекормленная моржиха.

– В этом поганом баре тебе и не такое скажут – успевай затыкать уши. Поэтому я решила открыть мини-бар здесь, в «Мировой таверне». По крайней мере, чем меньше пространство и больше дуло револьвера – тем спокойнее живется.

– Мой папа говорит «чем меньше мозг и спокойней сердце – тем легче жить». Это из одной и той же книжки? – Оливия с детским озорством посмотрела на подругу, но азартный огонек в ее глазах быстро погас, – Жаль, что у вас с Ларри не срослось. Он о тебе часто говорит, хоть и не всегда хорошее.

Часть пути до бара Оливия и Эрже прошли молча. Атмосфера неловкости возникает, если одна из сторон значительно заблуждается.

– Оливия, мы с твоим отцом никогда друг друга не любили, – отрезала Эрже, разглядывая редкие кромки белеющих во тьме домиков. Они напоминали толстые ножки грибов.

– Потому что он – идиот, а ты – слишком внимательна, – как на духу выпалила Оливия, шумно вздыхая. Так, словно ей было стыдно за своего отца – но в то же время жалко, очень жалко.

Мадам Нильсен в баре не оказалось. Она уволилась – и правильно сделала. Правда, работу здесь найти не так-то просто. Поэтому можно сказать так: мадам Нильсен поступила правильно, но опрометчиво. Счищать с себя вязкие слои моральной грязи – утомительно. Но и сидеть без средств к существованию в чистом переднике моральных устоев – не лучший вариант. Впрочем, Эрже было не до нее – она решительно пробиралась через узко расставленные столики. Задницей она задела чье-то блюдо для закуски, и оно сначала балансировало, а затем словно обмякло – медленно, но верно падая на пол.

– Эй, Ларри, убери-ка здесь. Одна умная косатка своим бампером цепанула мои закуски, – речь возмущенного была громкой, но неотчетливой.

«Боже, дай сил разобрать этот причудливый говор!», – подумалось Эрже прежде, чем перед ней возник тощий дед с длинной редкой бороденкой – но на нем почему-то была молодежная куртка. Оливия, которой Эрже поручила расположиться за служебным столиком у входа, хотела вмешаться и всем телом подалась вперед. Но тут же снова села на свое место, увидев отца.

– Уилл, если придется, будешь подбирать с пола. Ты так и не заплатил за свой прошлый визит. Подзабыл, сколько стоит мое дружелюбие? – Ларри поравнялся с Уиллом, высматривая в его глазах намек на осознанность. Сложно назвать дебошира буддистским монахом, но слова Ларри до него дошли.

– Привет, Эрже, – Ларри сгреб ее в охапку, целуя в короткостриженую красную гриву.

– Привет, Ларри, – промычала Эрже из его подмышки. Он выпустил ее на волю, когда она резко поинтересовалась у приятеля, – Неужели трезвый? Да еще и работу нашел? Почему я обо всем всегда узнаю последней?