У неё не было слёз. Только дикий вопль вырвался из груди женщины. Утром пришли люди, все её успокаивали, говорили «молодая, родишь ещё». Кайша безмолвно сидела возле тела её Жалғаса («продолжение» в переводе). Когда люди более-менее перестали приходить, женщина молча встала, пошла в комнату, надела белую сорочку, подаренную матерью, когда она выходила замуж, заплела косы, надела самое красивое платье и белый платок на голову. Она не видела ничего и никого вокруг. Смотрела прямо перед собой. Так же, молча, она взяла тело своего младенца, завернув его в одеяльце, незаметно вышла из дома. Никто не обратил внимания, все были заняты суетой предстоящих похорон.
Кайша тихо шла в сторону реки. Ветер трепал выбившиеся из-под платка волосы. Женщина смотрела прямо перед собой куда-то вдаль. У реки был обрыв, с которого ей, бывало, хотелось спрыгнуть, но всегда держали дети, любовь к ним. Её счастьем были они. Не знала женщина больше ничего и даже не пробовала какое-то другое счастье.
С широко открытыми глазами она начала громко петь песню, колыбельную своему сыночку. Её лицо было белым и как будто безжизненным, взгляд был стеклянным. Она медленно подошла к обрыву, резко закончила петь. Посмотрела на небо, на мёртвого сына, обняла его сильнее и прыгнула вниз, крепко прижимая к себе.
Это была обычная жизнь обычной казахской женщины. Все женщины тогда были сильные, отчаянные и многие несчастные, но жили. А Кайша не смогла больше нести эту боль. Была ли она счастлива? Наверное, да, в тот миг уходя со своим долгожданным сыном, потому что, умирая, она улыбалась.
Поездка домой наполнила её как всегда, и ей стало реально легче и уже не так страшно. Им завтра уже нужно было ехать домой, и Айнаш решила прогуляться и подышать свежим воздухом. Она любила, приезжая к родителям домой, ходить по местам детства. Это придавало ей всегда сил и вдохновения. На улице слегка вечерело. Она тепло оделась, укуталась в синий папин старый шарф, почувствовав его запах, и так тепло стало на душе, как в детстве. Айнаш пошла по любимым улицам и начала прокручивать последнюю работу в голове, нужно было докрутить свои размышления.
Это была история её рода. Часть её самой, в ней текла степная кровь кочевников, послушных женщин и суровых мужчин. И для Айнаш это было как отголоски и её жизни. Порой она тоже не знала, спрыгнуть со скалы или убежать, подчиниться или защищаться, любить или ненавидеть. Ей важно было именно проговорить свои истинные чувства и мысли. Она включила диктофон, чтоб не потерять важные осознания:
«Я вот, например, вроде тоже вышла замуж по любви, меня никто не заставлял. Меня никто не бил, не отнимали детей, не мучали и не унижали, я не голодала и не видела многих жизненных трудностей. И в принципе времена, конечно, другие. При том, что женщины водят машину, возглавляют компании, разводятся, дети так не умирают, как тогда, есть медицина, есть свобода, есть финансы, есть возможности. Но при этом мужья до сих пор бьют своих жён, до сих пор могут запирать в домах, наказывать рублём, унижать, оскорблять, вешают камчу на стену, как символ власти. Да, этот мир создан для мужчин, но ведь в исламе говорится «оберегайте женщин». Пророк Мухаммад перед смертью сказал: «Хорошо относитесь к женщинам», три раза повторил, это достоверный хадис. Почему же наши мужчины не следуют за этой сунной, но следуют за традициями предков-язычников? Отживёт ли когда-нибудь, или перестроится патриархат? Или женщинам нельзя позволять проявляться, и пословица наших предков будет жить ещё долго и передаваться новым поколениям?
