Немцов: О, не извольте себя обеспокоить, любезнейший командор!
Пашин: Чуть что – сразу «видак» выключать…
Пересветов: Погоди, погоди, ботя, не кипятись. Щас жилеты накинем!
Пашин: Человек свободен смотреть всё… что пожелает. Идем, идем, товарищ мичман!
Галун: /смеётся/ О, цэ добрэ, в Колумба душу!
/Когда моряки еще не все покинули кубрик, входит о. Николай. В руках у него исписанные листы бумаги./
о. Николай: Пётр Пересветов?
Пересветов: Чего надо?
/Все уходят, кроме о. Николая и Пересветова./
о. Николай: Мир и любовь тебе от Господа и Бога нашего Иисуса Христа!
Пересветов: Мне это непонятно…
о. Николай: Уж сколько всего наслышался о твоих кулаках… Думал не дьявол ли в образе матроса? А ты оказывается обыкновенный молодой человек, такой же как и все мы грешные.
Пересветов: Вы бы сказали чего хотите, а то вот мне… на стенку надо, швартовы ворочить.
о. Николай: Хотел поговорить с тобой… сердечно. И спросить тоже хотел…
Пересветов: Чего там?.. Давай прямо, я простой.
о. Николай: Умоляю ради Бога! Поунял бы ты гордость свою! Зачем смертным боем бьешь молодых матросов?!
Пересветов: Ну, я и старых не забываю.
о. Николай: Грех лютый!
Пересветов: нам оно непонятно, что за грех? А только знаю: меня били и я буду! На том мир стоит.
о. Николай: Нет, добрый, дорогой ты мой Петенька, нет. Мир стоит на любви.
Пересветов: Я вашей любви нигде по жизни не видал. По жизни так: кто сильный тот и прав. Кто не успел, тот опоздал. Сильный – дави, слабый – за борт! Добрые – это которые слабые, им больше по морде достается.
о. Николай: Неужели мать не носила тебя на руках, никогда не учила добру, не пела сыну ласковых песен перед сном, не рассказывала чудесные были, где правда и любовь всегда побеждают зло?..
/Пересветов, опустив голову, молчит./
Пересветов: Покажите… Чтобы Правда побеждала. Я может тогда и поверю в вашего Бога! А нет! Вон оне: «сундучье» позорное, да офицерьё проклятое, как хотят так и гнут матроса! Рабами нас себе сделали! Как им вывернется, так на тебе и ездят, а ты не моги, ты рот заткни! Потому матрос и найдет слабого, чтоба на нем злость, да горечь сорвать. Отсюда – годковщина. Мож я чего не понимаю, но по жизни так и есть: кто сильный – тот дави. Попробуй тронь суку офицерскую?! За ними закон, тюрьма. Он моряка пошлет за милую душу, а ты его пошли – тебя на гауптвахту, за решетку! Вот и вся правда. Нет такой конституции, чтоб матроса защитила. Они там, на капитанском мостике, законы для себя пишут, а тут, внизу, нашими кишками корабли швартуют!
о. Николай: Ты их прощай, Петр, прощай! Духу смиренному легче жить… Когда простишь от всего сердца – Христос тебя полюбит. Ближе к Богу – душе покой, тихая гавань…
Пересветов: Нам прощать не понятно. Кто прощает – таких не видал. Меня на стенке ждут…
/Пересветов уходит. Появляется старпом./
Старпом: Здесь, отец Николай? Чудеса одни, как быстро вы корабль изучили… Вот этот самый кубрик и хотел показать вам. Пожалуй подойдет…
/Находит, в углу за люлями, крепкое древко с свернутой вокруг него политической картой./
о. Николай: На всяком месте можно достойно славить Бога…
Старпом: Политическая карта мира… /вешает на переборку/ Наверное здесь проводились политзанятия личного состава…
о. Николай: А почему: «наверное»?.. Вы недавно на корабле?
Старпом: Здесь все недавно.
о. Николай: По какой же причине?
Старпом: Да, как сказать… По флоту бродили разные слухи… История недобрая и вместе с тем очень странная. Но, правда была в том, что четыре года назад, на этом самом эсминце произошел мятеж… Одного матроса убили…
