Живой Дагестан - страница 6

Самые большие круги по людскому морю побежали от падения Советского Союза. Колхозы разорялись, в горах началась безработица, не прекращающаяся и по сей день, так что десятки тысяч жителей аулов ринулись в столицу республики. Раньше в Махачкалу переезжало гораздо меньше необразованных молодых людей, и она успевала их переварить. Теперь улицы захлебываются от джигитов, гарцующих на «Ладах-Приорах» так, словно каждая поездка – это скачка, которую непременно надо выиграть, посрамив конкурентов. Удастся ли городу справиться с этим испытанием, пока неизвестно, но робкие перемены к лучшему обнадеживают. По крайней мере, теперь водители обычно тормозят не в десяти сантиметрах от пешехода, а в целом метре, а то и в двух.

Перестроечный ветер перемен затронул и творческих людей. В Дагестане появились новые ашуги – с электрогитарами и саксофонами. Когда Виктор Цой ковырял лопатой уголь в питерской котельной, его махачкалинские коллеги тоже были близки к пролетариату. В Булочно-кондитерском комбинате репетировали рок-группы, на заводе имени Гаджиева звучал джаз. А в 1990 году и вовсе случилось неслыханное. На филармонических афишах появилась надпись: «Поет Ян Гиллан». Лидер Deep Purple дал для ошалевших от радости махачкалинцев целых три концерта и был крайне удивлен, когда кумыки и аварцы, размахивая нарисованным на простыне британским флагом, подпевали ему на чистейшем инглише, пусть и с ядреным кавказским акцентом.

– Thank you all! – кричал он восторженной публике.

– Это тебе, брат, сэнк ю! – громыхнул над толпой бас неизвестного поклонника.

Сегодня Махачкала выглядит невиданным сочетанием несочетаемого. В ней уживаются барышни в хиджабах и барышни в мини-юбках, раболепие и правдоискательство, веселые пивнушки и рестораны без спиртного. По улицам ходят бородатые салафиты – и в то же время столица Дагестана выглядит заповедником, в котором чудом сохранились советские интеллигенты образца восьмидесятых с кухонными прокуренными разговорами о смысле жизни, бабах и Хайдеггере. Здесь даргинец и лезгин могут на Пасху сдвигать стаканы с криками «Лехаим!», закусывать водку салом и запивать ее святой водой. Эта противоречивость характеров, подчас дикая, навязчивая или смешная, но всегда брызжущая жизненными силами, и составляет секрет привлекательности странного города, не похожего ни на один другой город в мире. Не всякому он понравится, а иного способен даже напугать, но забыть махачкалинцев невозможно.

«Чужих котов не бывает!» – уверены махачкалинцы. Иногда хозяева уезжают на неделю и оставляют пушистых любимцев добывать пропитание самостоятельно, с чем те справляются без особых проблем. Если вы поселились в городе на первом этаже, будьте уверены – вскоре через окно заявится целая бригада четвероногих рэкетиров и потребует долю от вашего обеда. А уж в прибрежных ресторанчиках деревья усыпаны ими, словно экзотическими фруктами. Кошек в Махачкале великое множество, самых разных размеров и пород. Думаю, что двуногих жителей эта огромная армия терпит только в качестве прислужников.

А вот собаки почему-то водятся в изобилии только возле местного СИЗО № 1 – видимо, у охранников к легавым и их собратьям особое отношение. Находится тюрьма неподалеку от маяка, на легендарной Горке (улицы Левина и Амирханова), которую еще недавно называли Скорпионьей. В ходу и название Анжи-арка – по имени средневекового города Анжи. Будучи в самом центре города, она выламывается из него по высоте и, кажется, даже немного выпадает в другое измерение. Здесь все странно, тревожно, немного не так, как надо. Недаром писатель Вацлав Михальский, с невероятной точностью описавший Махачкалу, вдруг ни с того ни с сего в повести «Семнадцать левых сапог» проложил по Горке несуществующий трамвайный маршрут. Может, и вправду заблудившийся трамвай стучит по рельсам где-то совсем рядом, в ловушке четвертого измерения, откуда в кошачий мир приходят собаки. И стоит его разглядеть, как таинственная Горка обретет законченность, которой ей так не хватает в обыденном царстве трех координат.