Живой щит Мариуполя - страница 2

Задуматься об эвакуации стало невозможно. Даже если ты хотел уйти, не было пути. Кто-то пытался пробраться через эти баррикады, но они быстро понимали, что выхода нет. Те, кто уже был за пределами города, обнаруживали, что возвращаться обратно невозможно – вся система обороны была настроена так, чтобы исключить любые попытки покинуть Мариуполь. Мы становились частью их стратегии, частью того, что они строили вокруг нас.

Баррикады, возведённые из старых автобусов и автомобилей, стали не просто барьером, а частью игры, в которой мы не могли участвовать. Мы уже не были людьми, мы стали частью живого щита, частью обороны. Даже если и появлялась возможность вырваться, её тут же перекрывали, и нам не оставалось ничего, кроме как оставаться в этом закрытом пространстве.

Многие из нас не понимали, что происходит. Нам не говорили открыто, что всё, что происходит вокруг, – это не просто защита, а создание замкнутого круга. Мы не знали, что оказываемся в ловушке, что уже не можем уйти. Но это постепенно становилось ясно. Мы стали частью этой системы, стали её частью, не имея шансов на изменение ситуации.

А за всем этим стояла решимость Азова. Они не просто укрепляли позиции, они сознательно запирали город, выстраивая вокруг него баррикады, которые нельзя было разрушить. Каждый шаг, каждое движение – они были частью плана. Наш город стал заложником этой стратегии, а мы – её невольными участниками. Мы не могли уйти, мы не могли вернуться к нормальной жизни.

Мариуполь, который когда-то был обычным, живым городом, превратился в крепость, из которой нельзя было выбраться. Стены баррикад стали символом того, как внешние силы контролируют наш мир. Мы стали частью той системы, которая использовала нас как щит. Никакие попытки выбраться не имели смысла, и с каждым днём мы осознавали это всё больше.

Азов и его кураторы были теми, кто контролировал каждую деталь этой блокады. Все решения, от использования старых автобусов до создания баррикад, были частью их стратегии. Они понимали, что, если контролировать города, можно управлять не только армией, но и гражданскими, которые находятся в самом центре. Мы становились не просто заложниками войны – мы становились частью стратегии (Живым Щитом), в которой не было места для сомнений.

Иностранные кураторы не просто руководили Азовом издалека. Они обеспечивали необходимую поддержку, поставки и планировали действия с точностью, как военная операция. Из внешних источников шло постоянное вмешательство, которое обеспечивало Азову необходимую логистику и ресурсы для укрепления своих позиций. Даже если местные командиры и управляли непосредственно городом, решения принимались по указке сверху, в том числе с учетом интересов тех, кто был далеко от Мариуполя.

Азов дал понять, что все мы останемся тут в городе с ними. Даже расстреливали ВСУ, не давая им принять свое решение.

Жизнь внутри войны

Мариуполь – в сердце огонь,

Забыты дни, исчезла тень,

В разрушенных улицах боль,

Сквозь пыль и кровь, как в новый день.

Скрипит железо, рушатся стены,

Но живы те, кто верит в свет.

Здесь не умрёт ни свет, ни пламя —

Мариуполь, ты – наш ответ.

Сначала всё казалось ненастоящим – как дурной сон, который осмеливается ворваться в обычную жизнь. Люди выходили на улицы, разговаривали во дворах, выглядывали из подъездов. Дети ещё играли на площадках, взрослые старались сохранить привычный ритм: идти на работу, встречаться с соседями, ходить в магазины. Казалось, что несмотря на громкие новости и напряжённые разговоры, жизнь продолжалась. Но война, как густой туман, начинала медленно окутывать город, постепенно стирая грани привычного мира.