«Ну, вот, наконец-то» – облегченно подумал Танриэль. Храм в Орионе обладал какой-то поистине загадочной силой – за его толстыми стенами люди чувствовали себя в безопасности от всех ужасов окружающего мира. На задний план отступали все проблемы, заботы, тревоги. Становились нелепыми злые мысли и обиды. Втайне от брата, и даже в какой-то степени от самого себя, Танриэль стал называть храм своим домом. Домом, который он потерял давным-давно.
Оставив уставшую и измученную Лиору на попечение монаха, который обязался отвести девушку в свободную келью, братья проследовали по узкой винтовой лестнице в башню к отцу-настоятелю. Поднявшись наверх, они оказались у тяжелой дубовой двери. Танриэль осторожно постучал. Ответа не последовало. Он постучал снова – и опять та же тишина. Разозлившийся Габриэль грохнул в дверь кулаком.
– Войдите, – донесся густой бас настоятеля. Танриэль укоризненно посмотрел на брата, затем открыл дверь. Они вошли.
За резным столом сидел отец-настоятель. Седые волосы, узловатые мускулистые руки, лежащие на черной лакированной столешнице, уголки жестких губ, приподнятые в ласковой полуулыбке и зеленые пронзительные глаза.
– Мальчики, я рад вас видеть, – проговорил он, – присаживайтесь.
– Спасибо, – ответил Танриэль, садясь и кинув взгляд на брата. Тот уже сидел и молчал, глядя в сторону.
– Итак, дело сделано, – полуутвердительно произнес старик, доставая из ящика в столе кусок пергамента.
– Да, отец, – ответил Танриэль, слегка склонив голову.
– Расскажите поподробнее.
– Зачем? – буркнул Габриэль с другого конца стола.
– Дело в том, друг мой, – мягко сказал настоятель, – что у меня есть серьезные подозрения насчет этого похищения. И мне необходимо знать всё.
– Мы еле успели, – начал Танриэль, косясь на брата, – Геб прикончил жреца, когда тот уже занес кинжал над княжной.
– Лихо, – скривился Гиппий, – я ожидал, что у вас будет больше времени для маневра.
– Увы, – вздохнул Танриэль, – еще минута – и князь Аин никогда бы не увидел дочку.
– Она еще и моя крестница, сынок, – произнес настоятель, скользнув взглядом по Габриэлю, – дальше.
– А что дальше? – фыркнул Геб, – пришлось помахать клинками, только и всего.
– Сколько их было? – спросил настоятель, откидываясь на стуле.
– Пара дюжин, это точно. И еще черт знает сколько в туннелях – мы не стали задерживаться, чтобы их пересчитать.
– Их было много, – подтвердил слова брата Тан.
– Спасибо, сынок, – улыбнулся настоятель Танриэлю, – я знаю, вы устали. Идите к себе и отдохните. Завтра я попрошу вас съездить в Рауран – проводить девочку к отцу и передать ему вот это письмо, – он помахал в воздухе пергаментом, – князь Аин добрый и благородный человек, я думаю, что он захочет лично отблагодарить тех, кто спас его дочь.
– Хорошо, – сказал Танриэль. Братья встали и развернулись, чтобы уйти, но сзади раздался голос настоятеля:
– Габриэль, задержись, пожалуйста.
Танриэль вышел, а Габриэль развернулся лицом к столу:
– Что вы хотели мне сказать, отец?
– Просто хотел поговорить.
– Извините, но я спешу, – Габриэль собрался было уйти, но мягкий голос настоятеля пригвоздил его к месту:
– И куда же?
Габриэль просто не нашел, что ответить и сел к столу. В его глазах – одном зеленом, другом желтом, плескалась злоба.
– Откуда в тебе столько ненависти, Габриэль? – голос Гиппия оставался спокоен.
– Какое это имеет значение? – вопросом на вопрос ответил истребитель, – моя злость помогает мне делать мою работу.
