Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга II - страница 46
Языков мой подвигается со скоростью того замечательного животного, которое обгоняло Ахилла. Впрочем, у моей статьи об Языкове и вообще у всей книги есть и другое сходство с Ахиллесом – обилие уязвимых пят, можно даже сказать: сплошная пята. Право, не кокетничаю! Позорная вещь будет – и Ваш друг и приятель С. М. Брейтбург (он же Б. Семенов)323 уничтожит меня. Это теперь сон метье324 (см. «Марксистское искусствознание» за нынешний год325).
В течение полутора лет М. К. изучает языковские материалы в архиве Пушкинского Дома (фонд семьи Языковых), знакомится с осуществленными ранее (впрочем, немногочисленными) публикациями стихов Языкова, изыскивает свидетельства о поэте в других архивах и консультируется с коллегами326. Так, в марте 1931 г. он обменивается информацией об Языкове с Н. О. Лернером («Ваши дополнения получил. Некоторое мне было неизвестно и очень поэтому ценно. Большое спасибо»327). В поисках первого полного издания языковских стихотворений, осуществленного профессором П. М. Перевлесским (1858), М. К. посетил в 1932 г. писателя В. В. Вересаева328. И наконец, пытаясь отыскать альбом и бумаги известного русского дипломата Н. Д. Киселева (1802–1869), приятеля Языкова по Дерптскому университету, он вступает в конце апреля 1933 г. (работа к тому времени была в основном завершена и, видимо, находилась в издательстве) в переписку с Н. П. Киселевым, в руках которого оказались бумаги его деда329. Приводим бо́льшую часть ответного письма от 21 мая 1933 г.:
Глубокоуважаемый Марк Константинович!
Только недавно получил я через Анатолия Николаевича330 Ваше письмо от 29 апреля и, кроме того, сам промедлил ответом. <…> Я очень хотел бы пойти возможно шире навстречу Вашему желанию, ибо весьма ценю и поэта Языкова, и Вашу научную деятельность; новое издание его стихотворений под Вашей редакцией будет большой радостью для любителей литературы и истории. Однако еще 20 февраля я дал В. Д. Бонч-Бруевичу обещание приготовить неизданные тексты Языкова (из разных собраний) для напечатания в сборнике «Звенья». Обещание это меня связывает и лишает возможности немедленно предоставить в Ваше распоряжение имеющиеся у меня точные и полные копии с подлинников, и я думаю поступить вот как: сдавая Бончу-Бруевичу рукопись, ознакомлю его с Вашим письмом и буду просить, чтобы он переслал Вам ее до напечатания «Звеньев». Правда, в этом есть одно затруднение, а именно: чтобы тексты были неизданные, надо, чтобы стихотворения Языкова вышли после. Здесь многое зависит от того, в каком состоянии находится Ваша работа; м<ожет> б<ыть>, такая последовательность получится сама собой.
Если же нет, я был бы готов, при некоторых условиях, выделить стихотворения (ибо останется еще порядочное количество писем Языкова) и перенести их в Ваше издание.
Копия Шенрока331, которую я просмотрел 15 февраля (как только узнал о ее существовании), довольно неисправна и очень неполна: пропущены не только такие эротические пьесы, которые по теперешним условиям вполне можно напечатать, но и пьесы, опубликование которых в «Р<усском> А<рхиве>» было невозможно по причинам политическим и которые имеют особый интерес для характеристики настроений молодого Языкова. Я очень надеюсь, что те и другие пьесы будут включены в Ваше издание; и о результатах разговора с Бончем не премину Вас уведомить (62–50).
Упоминая о «неизданных текстах» Языкова, которые он якобы готовит для «Звеньев», Н. П. Киселев имел в виду прежде всего стихотворения поэта в альбоме и бумагах Н. Д. Киселева и свою преамбулу к ним. Однако его работа была в «Звеньях», видимо, отклонена, рукопись же передана М. К. и сохранилась в его архиве (24–1). Таким образом, ученому удалось использовать материалы Н. Д. Киселева, оказавшиеся в распоряжении его внука
Похожие книги
