Жизнь, которая словно навечно. Часть 2 - страница 5

Гости вежливо отказались, хотя Катерине – абсурдная мысль в их обстоятельствах – подумалось: они многое упускают.

– Пап, а где Мелания?

Девушку смущал факт, что сестры нигде не было. Обычно именно Мелани встречала Рудковски у порога. Малышка сбивала сестренку с ног, засыпая вопросами, а после весь день неотступно следовала за Катериной. Впрочем, так ли много обычного в их приезде?

– Играет за домом, – отрезал Джозеф, и дочь, кивнув, поспешила на выход. – Катерина! – крикнул мужчина вдогонку. – С тех пор как… Мелания не сказала ни слова. Ничего от нее не добиться. Едва соглашается есть.

Сердце девушки сжалось. Она уже взрослая, и ей легче встретить боль, но малышка… Нужно скорее ее отыскать.

Мелания сидела в куче песка, рассыпанной у гаража, и с усердием лепила из него фигурки. Она не поднимала головки, и Рудковски осторожно, чтобы не напугать сестру, подошла ближе. Девушка понимала: Мелания заметила гостью, но продолжает настырно игнорировать ее присутствие. Тогда Катерина присела рядом и взяла малышку за руку.

Ручка Мелани теперь не была такой крохотной, как в те дни, когда девушки виделись в последний раз. Рудковски нежно сжала запястье сестры и тихо сказала:

– Привет, малыш.

Мелания не ответила. Она даже не сделала вид, будто услышала зов. Катерина смутилась, но тут же решила: может, девочке просто надо привыкнуть?

Уже через пару минут малышка аккуратно сложила формочки для фигурок в корзину, а после – с жестокостью, поразившей Рудковски, – разбила поделки и пошла прочь.

– Мелани! – окликнула сестру девушка. Малышка не остановилась, но Катерина не думала отступать. – Мелания, куда ты бежишь? Пожалуйста, подожди меня.

Сестренка немного замедлила шаг, однако все еще продолжала идти. Рудковски, давая девочке фору, плелась позади и аккуратно выуживала, что у бедняжки – кроме очевидного – произошло.

Внезапно Мелания развернулась, и взгляд ее напомнил оный у куклы из фильма ужасов. Катерину бросило в дрожь.

– Ты меня бросила, – отчеканила Мелани каждое слово, добавляя в тон ноты зловещности. – И мама меня бросила. Вы все меня бросили.

Рудковски не знала, что и сказать. К ее ужасу оказалось: Мелания не просто выросла, но смекает больше, чем положено в ее возрасте. Уберечь девочку от трагедии вряд ли получится.

– Но, малыш, никто тебя не бросал.

Катерина присела. От глаз ее, как от глади воды, отражался мерцающий блик. Мелания, на редкость чуткий ребенок, явственно различила чувства сестры и сама вслед за ней поджала губу. Через пару мгновений гидрант накопленных слез было не остановить.

Рудковски, не вставая с корточек, поманила малышку к себе, и та, заключенная в объятья ангела, впервые за долгое время нашла укрытие. Сестры просидели, не меняя поз, до тех пор, пока каждая не успокоилась. Затем старшая ухватила малышку за плечи и прошептала, что любит и будет любить ее несмотря ни на что. Заявление, верно, чуть успокоило Мелани – она вытерла слезы и, покормленная верой, покивала в ответ.

Наконец Катерина взяла сестру за руку, и они неспешно пошли домой. С каждым шагом Рудковски все четче осознавала будущее: теперь на нее накинули мантию нового обязательства. С этих пор девушке должно играть роли матери и наставника, друга и сторожа, берегущего счастье сестры.

В доме естественным образом правила мертвая тишина. Даже если не знать о природе семейного горя, можно было легко о нем догадаться. Притом тело хозяйки лежало не дома, и Катерина никак не могла решить: рада она, что не наблюдает зрелища, или страдает о том, что не видит мать?