Покрасневший от грубости в свой адрес на глазах у постороннего, Любарский пулей выскочил из кабинета. На его счастье почти сразу заметил ученицу выпускного класса, идущую навстречу, и велел отправляться за Леночкой.
Тимур и Мстислава остались одни.
- Присаживайтесь, - Мстя указала на стул слева от своего стола. – Думаю, нам нужно поговорить.
Тимур сел на предложенное место, предварительно развернув стул так, чтобы оказаться лицом к лицу со Звездинской. Ответил односложно:
- Нет.
- Что – нет? – растерялась Мстислава.
- Говорить нам не нужно, - снисходительно разъяснил Тимур.
- Но как же так? – Мстислава не чувствовала такого бессловесного отпора уже давно. Она привыкла ко всеобщему подчинению и преклонению! Нужно немедленно поставить на место этого хама! Добавила, ехидно усмехнувшись:
- Насколько мне известно, вы сидели в тюрьме за убийство! А теперь намереваетесь забрать Лену! И мне предстоит решать, можно ли вам доверить ребенка?
- Сидел, - кивнул Тимур. – И вышел досрочно, полностью доказав обществу, что не представляю ни для него, ни для народа страны никакой угрозы.
«Какой «народ страны»?» - удивлялась Мстислава. – «Он что о себе возомнил?»
Тимур тем временем продолжил:
- В родительских правах я восстановлен через суд, чему есть подтверждающие бумаги, которые я вам вручу по первому требованию. Все остальное вас не касается, и касаться не должно!
Мстя рассвирепела. Она уже успела забыть, что совсем недавно, буквально четверть часа тому назад, радовалась прекрасной возможности, подвернувшейся так вовремя. Теперь ей больше всего на свете хотелось продемонстрировать свою власть и поставить на место зарвавшегося наглеца!
- Лена сама может принимать решение о том, где и с кем ей жить!
- Не может, - спокойно ответил Тимур Айдарович. И дабы упредить дальнейший пустопорожний разговор, оразъяснил: - До достижения четырнадцати лет.
- Но ей скоро четырнадцать! – обрадовалась Мстя.
- Пока тринадцать, - охладил пыл незнамо с чего раздухарившейся тётки Тимур.
В кабинете повисло гнетущее молчание. Хотя, гостю в отличие от хозяйки кабинета, тишина не доставляла абсолютно никакого дискомфорта.
Звездинская вздохнула едва ли не с облегчением, когда раздался стук в дверь. Теперь она точно знала, кто пришел:
- Входи, Лена! Мы тебя ждем!
Леночка вздрогнула, услышав свое имя из уст Мсти.
Они все, начиная с первого по восьмой класс включительно, были для Звездинской коровами, бездарями, деревяшками, в самом лучшем случае – дрыгоножками. Имена для девочек были не предусмотрены. По крайней мере, Мстя их точно не знала!
Девочка вошла в кабинет, прикрыв за собою дверь.
Тимур встал и повернулся лицом к дочери, наблюдая за её реакцией и не торопясь заключить в объятия.
Леночка во все глаза смотрела на мужчину. Узнавала и не узнавала его. И дело вовсе не в том, что прошло долгих десять лет с момента убийства её матери и ареста отца!
Просто узнать в этом холеном дорого одетом господине дворника метущего улицы Молдаванки было невозможно!
И все-таки это был он! Её отец! Снившийся ей по ночам! Правда, с каждым годом все реже.
- Папка? – еле слышно прошептала Леночка.
- Да, доча. Это я, - Тимур сделал шаг к девочке. – Иди сюда. Дай тебя обнять.
Леночка разревелась так, словно собиралась одномоментно выплакать всю боль и горести сиротства. Она захлёбывалась и рыдала, повиснув на шее у Тимура. Словно прилипла, впечаталась в его грудь.
