Я стоял перед огромной маслянистой лужей, что имела своё основание у задней пассажирской двери за водителем. В такой момент я жалел, что в своё время не уделял должного внимания изучению устройства автомобиля, а лишь усвоил его теорию при экзаменах, которая была важна для получения удостоверения для вождения. Полагаясь на развитость современного мира, я сложил потребительскую цепочку, где я – водитель среднего стажа, а за мной несколько звеньев, состоящие из грубых рукастых работников сервиса, что, будто хирурги над умирающим от воспалённого желудка пациентом, крутятся вокруг машины, орудуя тяжёлыми предметами, от которых пострадала не одна голова в тёмных переулках множества современных городов. Жалел ещё сильнее и потому, что такси в такое время поймать практически невозможно, а если и поймаешь – то поедешь по двойному тарифу и угодишь в жадные лапы таксистов. Те не прочь постоять лишний раз в пробке, не используя объездных дорог и в надежде словить разговорчивого клиента, донести до него свои мечты, мысли и рассказы. Дождливая погода будто нарочно двигала меня к ним и их разговорам, а утренняя дорога за рулём собственного транспортного средства дарила те самые ценные минуты изоляции, когда ты ещё морально не готов к томным разговорам и пустой суете вокруг.
Что же до решения, то оно было принято довольно быстро и в угоду частного извоза, я поймал одного из таких говорливых индивидуальных предпринимателей, чей язык выдавал по десятку интонаций и настроений в минуту. Лица я не смог разглядеть, так как предпочитал ездить на задних сидениях, но кое-что я подметил. Мужчина сорока лет, тучен и приземист, имеет привычку к цоканью перед началом каждого предложения. Бреет лысину опасной бритвой, судя по характерному порезу чуть выше височной доли. Исходя из его ленивого тона и истории про молодые студенческие будни, довольно занудлив в жизни. Простое, но сияющее обручальное кольцо на толстом пальце – скорее всего, есть и несколько детей. Курит что-то крепкое и дешёвое – моя одежда также это прочувствовала.
Несколько раз я положительно промычал и даже попытался что-то ответить, но в пользу себя перестал заниматься этим после второго такого раза. В попытках найти свой бумажник по всей передней части машины (что выглядело наигранно), он покраснел от нескольких сгибаний и получил свой заветный остаток, хотя поездка и так была дорогой в сравнении с пройденным расстоянием. Дождь размывал дорогу позади его легковушки.
Я подметил, что вызываю у людей доверительное чувство, что моя неестественная живость и проницательность на работе говорит им: «Вот он, тот вагон, куда можно сбросить раздражающие тяжёлые валуны с плеч, ну же…» В редкие минуты между монотонной волокитой бумаг люди успевают поведать мне о своих бытовых и социальных проблемах. В такие моменты я представляю всех нас мелкими мошками, что уселись на сладких языках растений-мухоловок, которые однажды сглотнут нас из-за нашей мечтательности, нашей жадности, нашей никчёмности. Такая мошка вообразила, что заземлённая семейная жизнь унесёт вопросы юности и ранней зрелости, но она лишь стала другой мухоловкой, что заманила тебя в ловушку нектаром другого сорта. Да, возможно, что вкус этого нектара не такой терпкий при переедании, как прошлый, но после каждой сигареты – утром на кухне и в машине вечером – я чувствую, что застрял в клетке, и даже если эта клетка всегда будет открыта, то Совесть, что стоит у открытой части, не даст тебе уйти. Я метался между тем, что повзрослел, и тем, что не догорел до конца, пока коллега говорил о дорогом ремонте своего «рено», что также на днях сломался.
