Все-таки я подошел ближе. Ее неровное дыхание, ее спутанные в крови волосы неприятно действуют на нервы. Лена… ты ли это? Милое лицо улыбается мне даже во сне. Я легко прикасаюсь к ее руке. Теплая. Ее рука тепла, значит, все хорошо. Холод бы меня насторожил.
Я целую ее руку, говорю:
– Ну как ты? Больно – это ничего, я помогу. Если больно, то ты только скажи – я помогу. Лена, давай будем вместе. Ты теперь точно не будешь ходить одна. Я буду тащить тебя за ручку, ха. – Я улыбаюсь, потому что мне показалось, что она улыбнулась в ответ на мои слова. – Ты только очнись, и мы поговорим. Все у нас будет хорошо. Я тебя не отпущу.
В коридоре слышится визг ребенка.
– Может, я не образцовый парень (ты скажешь, что я преувеличиваю), но ведь ты сказала мне: «Я тебя люблю», когда мы стояли тогда у фонтана вечером. Я собирался уходить, а ты меня взяла за рукав… Помнишь? Что я тогда испытал! Счастье! Лена, я буду заботиться о тебе, а ты – обо мне. И наша любовь не иссякнет.
В коридоре – звук смешивается из болтовни докторов, криков, звука проезжающей каталки, вздохов…
– Лена…
Я завороженно смотрю на ее лицо. Хочется поцеловать, но я думаю о ее травме головы. И я не уверен, что мои поцелуи настолько мягкие, чтобы не причинить вреда (надо спросить об этом у доктора!). Поэтому поцелую ее потом. Да, после выписки – точно! Или раньше… когда она придет в сознание.
«Мы ведь сходим куда-нибудь вместе? Давай пойдем в кино! Или погуляем в парке. Хоть куда-то!»
Посижу-ка здесь, рядом с любимой девушкой, еще некоторое время.
На следующий день я не пошел в университет, потому что было воскресенье. Ну, хоть так смогу избавиться от ненужных вопросов. Но мне ведь могут позвонить, написать? Особенно интересующийся Игорь. От этого я не застрахован. А телефон выключить не могу – вдруг позвонят из больницы?
Но никто мне не пишет, не звонит…
Я зашел на кухню. Что приготовить? Непривычно заниматься приготовлением пищи только для себя. Вот скоро вернется из больницы Лена, и тогда все станет на свои места.
Удивителен тот факт, что ее родственники так и не связались со мной, чтобы спросить хоть, как Лена, как я сам. Я стал свидетелем этого жуткого происшествия. Еще до того, как я посетил впервые Лену, мне звонили из полиции. Начали дело, но оно, как я понял, уже решено – водитель признался сам. Редко такое бывает. Наверное, его посадят условно. А если не посадят, то назначат штраф.
Однако, меня не волнуют разбирательства по поводу происшествия. Можно, конечно, возразить: как так? Меня не интересует наказание для обидчика? С одной стороны – нет, конечно же интересует, но… я никогда не был особо обидчив, поэтому привык прощать.
Во второй половине дня, после двух часов, мне позвонили из больницы (хорошо, что номер я запомнил). Я радостно взял, нет, схватился за телефон.
– Алло?
– Здравствуйте. Это городская районная больница N. Вы кем приходитесь пациентке Елене Ф.?
– Я ее парень, – отвечаю уже с привкусом усталости от одного и того же вопроса.
– Хорошо. Мы приносим вам искренние соболезнования…
В смысле «соболезнования»? То есть… Ну, нет… Пожалуйста, не говорите так!
– …вы можете приехать в больницу. – Закончила свою речь девушка из регистратуры.
– Она… умерла?
– Да, к сожалению. Мы приносим вам соболезнования. – Она повторяет эти слова как робот. Но я не слышу этих слов – мне страшно.
– А что случилось? – Спрашиваю я.
