В комнате светло. Солнце яркое. Только вот какого оно цвета? Как бы не старался посмотреть на солнце подольше, у меня начинают болеть глаза.
У окна стоит кровать. Она заправлена. Рядом стоит стол. На нем – письменные принадлежности. Книжка со сказками.
Я помню, как мама читала мне перед сном, когда я был помладше. Сейчас – не читает, потому что я сам могу себе почитать. Папа говорил, что я могу читать и другие книжки, но мне нравится именно эта. В ней я могу сказать, где какие цвета. Я долго об этом спрашивал маму. И запомнил.
Вдруг заходит мама. Она говорит:
– Может, пойдем на прогулку? Подышим свежим воздухом.
– Давай. – Говорю я.
Вот мы уже собираемся. Мама ищет вещи в моем шкафу. Я сижу рядом, на стуле около стола, и наблюдаю.
– Ну вот и все готово. Одевайся.
Мама кладет вещи на кровать и уходит в свою комнату.
На кровати лежат: шорты, футболка, носовой платок. Зачем мне он? Ну ладно, возьму и его. Я одеваюсь за пять минут. Вхожу в комнату мамы. Она еще собирается. Я иду в прихожую, чтобы посидеть, подождать.
Проходит некоторое время. Я устал ждать.
Почему доктор говорит, что я не могу видеть цвета? Почему он говорит, что это навсегда? Когда мы были в больнице, мама плакала. Папа говорил, что это – нормально. Что мы это переживем. Только я ничего не понял.
Что такое «цвета»?
Возвращается мама. Одетая в прекрасное летнее платье. Ей идет. Мне нравится.
– Идем, малыш. – Говорит она.
Мы выходим из дома. Я вприпрыжку спускаюсь с лестницы. Четыре этажа – легко!
На площадке светло. Много детей. Я хочу с кем-нибудь поиграть. Смотрю, глаза двигаются туда-сюда. Мама садится на скамейку рядом с чужими мамами. «Иди поиграй» – говорит она.
На площадке есть горка, качели, песочница, карусель, еще одни качели. Жаркое лето – все играют на улице.
Вот там, рядом с горкой, особенно много детей. Подойду-ка я к ним…
– Привет, – говорю я.
А мне отвечают со всех сторон:
– Привет!
– Во что играете? – Спрашиваю.
– Ни во что. Катаемся.
– А можно с вами?
– Да, – говорит мне девочка. Она сразу же скатилась вниз.
Я залезаю в пластиковую трубу («какого она цвета?»), спускаюсь. Внезапно: внизу меня ловят. Все смеются, и я вместе с ними. Мы начинаем залезать на горку и спускаться с нее по очереди.
Вот впереди меня лезет мальчик, я – за ним. Я смотрю: на нем такие же шорты, как у меня! Интересно, какого они цвета?
Я спрашиваю:
– А какого у тебя цвета шорты?
Мальчик обернулся и сказал:
– А ты что, не видишь?
– Нет. Я не могу…
– Это как? – Он наклонил голову набок. – По-че-му?
– Это у меня… болезнь. Не могу.
– Ого! А это не заразно?
– Нет.
– Ого. Это хорошо! Ну, э-э, а шорты у меня – «синие».
Запомню: шорты могут быть «синими». Мама говорила, что цвет моих шорт – «бежевый».
Мальчик скатывается вниз по трубе, махая на прощание. Ко мне сзади подходит девочка и шепчет:
– Ты правда не можешь видеть?
– Да, – отвечаю я.
– Но тогда ты не сможешь увидеть мир.
– Почему?
– Потому что ты не видишь краски.
– А как они выглядят? – Я не понимаю, о чем она говорит. И как… она услышала наш разговор с тем мальчиком?
– Мир наполнен красками. Я вот рисую. Я вижу краски, а ты – нет. Ты не можешь рисовать…
А она права! Я никогда не брал в руки карандаши. Я не могу отличить их друг от друга. Рисование мне не нравится. Я люблю роботов, конструкторы и машинки. Вот!
– Да, я не рисую.
– Это печально. Ну, ладно. Догоняй!
Она быстро проходит вперед меня и спускается по трубе. Понял! Она решила меня отвлечь. Поэтому начала говорить о моем зрении. И почему они так к нему относятся… Доктор говорил, что моя болезнь – редкая. Но разве это – хорошо? Я никогда не смогу увидеть краски.
