Я онемела от потрясения.
– Мы… мы встречались? Вы говорите с такой уверенностью…
– Потому что всё это очевидно. По твоей походке, по тому, как ты задираешь подбородок. В тебе есть чувство собственного достоинства, твои руки белые и мягкие, не привыкшие к тяжёлой работе. На тебе шёлковые одежды, а шёлк носит лишь знать, но сразу заметно, что одежда не новая, а значит, для твоей семьи настали тяжёлые времена. Ты прошла через запретные земли без какого-либо сопровождения, а значит, ты совсем одна, и тебе не к кому обратиться. Подозреваю, что твоя семья оказалась в центре скандала или нарушила закон, раз у тебя не осталось ни одного друга или родственника, которого можно попросить о помощи. Ты прячешь лицо за рукавом и постоянно оглядываешься, словно боишься, как бы тебя не узнали, – так делают те, кто скрывается от закона. Но разумеется, как ты и сказала, – это всего лишь мои выводы.
Я стояла как статуя, вперив взгляд в Вонсика, почти не сомневаясь, что сейчас меня поволокут к стражникам. Но бывший следователь спокойно повернулся к трупу и больше не обращал на меня внимания, словно я стала ему совершенно не интересна. Моя паника постепенно сошла на нет.
– Так или иначе, – вдруг сказал он, поднимаясь на ноги, и я отшатнулась. – Глупо надеяться о чём-либо договориться с ваном, но ты, конечно, мне не поверишь.
– Прошу прощения? – возмутилась я. Никто не смел так со мной разговаривать, кроме сестры. – По-моему, план вполне разумный. Ван обещал щедрую награду…
– Надеюсь, ты хотя бы заранее убедишься в том, что твоя сестра в столице, – перебил меня Вонсик. – Ты видела её сегодня в окружении вана?
– Нет… – ответила я дрогнувшим голосом. – А где держат наложниц?
– В монастыре Вонгакса, недалеко от дворца Кёнбоккун, но их охраняют так тщательно, что попасть туда невозможно. Однако способ увидеть её всё-таки есть. Почти каждый день наложниц вана приводят в бывшую академию конфуцианства Сонгюнгван, где теперь развлекается Ёнсан-гун, и ты сможешь увидеть сестру, если заглянешь через невысокую стену.
Вонсик снова обошёл труп и присел рядом с ним на корточки.
– Я так хорошо это знаю, – произнёс он ровным голосом, – потому что там была моя дочь.
Была. Судя по тому, как Юль закусила губу и отвернулась, его дочь уже мертва. Сердце кольнуло от сочувствия, но я подавила эмоции. После смерти родителей я дала себе клятву, что больше не буду ни к кому привязываться.
– Вы тоже ведёте расследование ради награды? – спросила я с нажимом, показывая, что больше не хочу говорить о сестре.
– Я помогаю одному человеку найти убийцу. Ему награда не интересна.
«Это хорошо, – подумала я. – Может, если ходить за ним хвостом, удастся заполучить награду себе?»
– Чего же он желает? – спросила я. – Тот, кому вы помогаете.
– Скажу так: от этих убийств больше смуты, чем пользы, – ответил Вонсик и махнул мне рукой. – Подойди ближе. Если хочешь найти преступника, мало взглянуть на труп издалека. Изучи его сама, не полагаясь на выводы другого человека.
Я шагнула вперёд и прищурилась, но жуткий мертвец так и оставался всего лишь жутким мертвецом.
Вонсик начал указывать то на одно, то на другое.
– Судя по ранам и тому, как плотны на ощупь его конечности, он умер сегодня на рассвете. А теперь твоя очередь поделиться наблюдениями.
– Моя очередь?
– Ты же сказала, что хочешь найти убийцу.
Юль подтолкнула меня вперёд. Я обошла тело и покосилась на Вонсика. Затем присела и осмотрела голову убитого. Издалека мне были видны только волосы, но теперь я заметила корку запёкшейся крови на коже.
