Журнал «Парус» №79, 2019 г. - страница 5

Или ждут подарков всё же?

Думу думаю себе.

Волга, в нашей ты судьбе!

Здесь на блики нет охоты

и на булку нет зевоты.

ДАЛЬ

В той далекой дали, где кончается небо,

где кончается небо и гаснет звезда,

в той далекой дали, где ни разу я не был,

голубые летят провода.

Это я их протягивал. Выше и выше.

Торопился к тебе. Сам не зная куда.

Посмотри, как стартуют от крыши,

голубые летят провода…

Ты живешь далеко, так пускай навсегда

в ту далекую даль, где нет слова привета,

где нет встреч и бесед, нет дождя и рассвета,

голубые летят провода.

ДЕВОЧКА

Катит громкий поезд

по Земному шару —

по крутой дуге

идет с югов на север.

За окном пылают

в лад заре пожаром

зелень молодая,

строчечки посевов.

Чайная бренчит

в пустом стакане ложка.

Иногда учуешь

паровозный дым.

Мне шестнадцать,

я заносчивый немножко:

нет желанья быть здесь

слишком молодым.

Мне пора проведать

о волненьях сердца…

В память, понимаю,

поспешит, войдет

взгляд ее смущенный:

жгучим черным перцем

он попал мне в душу —

не в открытый рот.

По Земному шару

катит с юга поезд.

Тянутся вагоны,

словно Шара пояс.

Может быть, в запале,

может быть, в угаре,

я забыл про ужин.

И – гляжу в окно.

Девочку на круглом,

на зеленом Шаре

навсегда отныне

видеть мне дано.

ТРОСТНИКИ

Дом тот старый, где пропало слово,

гвоздь забытый в глиняной стене,

ветра свист – мне это всё не ново:

пыль годов в тех стенах и во мне.

Хутор пуст. Сирень в саду зачахла.

Нет в колодце серебра воды.

Нет цветов, но было время – ах, как

тут искал я девичьи следы!

Слова нет и не осталось дела.

Тростникам нетрудно забывать:

в реку девушка зашла несмело,

прыгать смело не велела мать.

-–

Вот и помни деву ту извечно:

там, на тростниковом берегу,

на морском, сказал ей друг сердечный,

прошептал – тебя я сберегу!

Миновали годы… Каспий помнит,

как ушла за парнем персиянка.

Той любви что может быть огромней,

коль прослыла девушка беглянкой?!

Струи шелестят. На тростники,

дали захоперские, гляжу.

Знаешь, пра-пра-бабка, у реки

порицать тебя я погожу.

ГОЛОС

У зарянки грудь красна.

Трясогузка – длиннохвоста.

В свежей зелени – весна.

Осень – в желтом. Всё тут просто.

Это просто: щебетанье

благодарное услышать,

если ты, ничуть не тайно

сбросив снег зимою с крыши,

не забыл семян насыпать

на дорожке у крыльца.

Вот подарок, птички, сытный

вам от брата и отца!

Лето слишком было жарким —

поуменьшились подарки.

Нынче очень много снега,

слишком долго сыпал с неба.

Гул машинный ох как громок

в сосняке и возле дома!

У забора и вдали!

Нет неправды ни на волос

в том, что слышу тихий голос,

в том, что жжёт страданья голос

бедной Матушки Земли.

ТЁМНЫЕ ОКНА

И дождик сеет,

как из сита.

И вишня воду пьет

досыта.

И окна темные

мрачнеют.

И под окном стоит Он.

С Нею.

Не замечают

тучи хмурой.

Смеясь,

ненастью строят куры.

Им весело…

Что ж, мир хорош

для них двоих,

хоть солнца грош

навряд согреет

пальцы им.

Навряд…

но хорошо двоим.

РАССТАВАНИЕ

Родная? Что же? Уезжаешь?

И мне забыть твою безжалостность?

И мне теперь пристало, жадине,

одно лишь помнить – взгляд короткий

из металлической коробки?

И нет уже надежды робкой

на встречу? Чтобы расставание

через любые расстояния

вдруг мне сверкнуло достоянием

конца твоей грозы?

СВАДЬБА В ПРЕДГОРЬЯХ

…А на свадьбе

брату

подарю лопату.

Вот держи!

И рощу —

не святые мощи —

ты оставишь брат

на земле.

И – сад.

Встанет

теплый дом.

Сын родится в нём.

Будет в роще топать

и шуметь, как тополь.

Из деревьев ровные

ты получишь бревна,

чтобы сын твой тоже

ставил

дом пригожий.

ЧАСЫ ПОЭЗИИ

Водопровод – исчадье прозы.