– Макс, – говорило оно. – Ты не думал, что дальше?
– Нет никакого дальше.
– Люди живут. За Чертой до сих пор живут нормально.
– Но нам путь туда закрыт.
– А ты пытался? Знаешь, Макс, по-моему, ты слегка помешался. Ты зачем все это настроил? Горку, двор? Думаешь, твой сын будет счастлив?
– Он болеет.
– И ты уверен, что его не вылечат там? Макс, у тебя два варианта. Всего два. Но ты уперся в создание иллюзии старой жизни посреди пустыни. Ты помнишь последние дни стройки? Мы думали, всему миру каюк. Мы строили это, потому что думали – всему миру каюк. Но это не так. А у тебя… вроде как затык, Макс.
– Он болен, – повторил Макс и дальше шел уже молча.
Внутри склада он осмотрелся, прежде чем поднять люк, зыркнул недобро на серые бугры, представляющиеся маленькой девочкой и бывшим сослуживцем, и сказал:
– Отползайте.
– Макс, да мы… – начал было Лёха, но Макс его перебил:
– А ну отползли все! И купол мой не смейте трогать!
Раковая форма жизни послушно скрылась в развалинах второго бункера, и Макс спустился в свое убежище.
Душ, перекур и быстрее вниз, быстрее к Тёмушке.
А Тёмушка вжался в угол, спрятался за тумбочкой и сидит ни жив ни мертв. И трясется.
– Ты чего здесь? – Макс схватил сына на руки.
Тот глянул на него мутно и спросил:
– Папа, ты настоящий? Ты настоящий папа?
– Да, да, – сказал Макс рассеянно и так, с ребенком на руках, ломанулся в комнаты.
– Там… – прошептал Тёма и заплакал.
Варя сидела на полу в кухне, вращая глазами. Нижней части лица у Вари не было, а была белая пластиковая челюсть на шарнирах, вмятина сбоку и куча шестеренок под кожей. Некоторые шестеренки валялись на полу, гнутые, ломаные, и Варя механически пыталась их собрать и вставить обратно в свое лицо.
– Нарушение целостности, – говорила Варя. – Нарушение целостности. Нару…
Макс поставил трясущегося Тёму на ноги, подошел к роботу, дернул у того что-то в шее. Робот поник и вырубился.
– Ну вот… вот, – невнятно сказал Макс и развел руками. К сыну не подходил. Вообще не знал, что делать. А Тёма все повторял и повторял:
– Ты мой настоящий папа?
Полулегальная стройка вскоре превратилась в настоящий инвестиционный проект, а «строители бункера по вечерам» – в нанятых рабочих. Инвестор давно уже искал случая проверить свою технологию «семейного убежища». Но, как любой фанатик, он искал не исполнителей, а единомышленников. И нашел в лице Гриши.
С любительской стройкой второго бункера закончили быстро и полностью переключились на воссоздание проекта безумного богача. Полная имитация старой жизни, одна двухкомнатная квартирка почти стандартной планировки под землей и бесчисленное множество помещений и технологий, имитирующих реальность вокруг. Почти – поскольку необходимо было сделать аварийный вход в серверную для экстренных настроек погоды, подачи тепла, температуры воды, картинки за окном. Так появился «папин кабинет», скрывавший вход в огромную серверную и генераторную.
Эти два помещения занимали такую же площадь, что и сама «квартира». Хранилище на двести квадратов ярусом ниже – запас питания и прочих материалов на пятьдесят лет вперед. Еще одно столь же огромное помещение для сохранности этого самого питания. Там же были котельная, выходы всех коммуникаций для обслуживания, контроллеры систем подачи воды и очистки и подачи воздуха, доступ к канализации (подключились к общегородской).
Лим, глава отдела интеллектуальных систем на их заводе, присоединился к проекту. Все они, все семнадцать строителей и Лим, подписали бумаги о неразглашении.
