Журнал «Юность» №06/2025 - страница 3

Рэт Панк видел, как Сиззи становится все более фанатичным: он уже совсем не смотрит по сторонам, только и думает о новой порции стружки, о новой мизерной дозе яда. Сиззи то и дело бросался на провокации охраны, явно желая увеличить срок. Человек, загнанный в угол, всегда опасен. Рэт Панк понимал, что эта опасность может легко перекинуться на него, если что-то пойдет не так.

Сомнения расцвели в душе Рэт Панка, как ядовитый цветок. Он начал приглядываться к помощникам Биби Босса, намекая на то, что у него есть информация, которая могла бы их заинтересовать. Кое-кто слушал настороженно, не понимая, где подвох. Но однажды в душевой Рэт Панк столкнулся с правой рукой Биби Босса, верзилой по кличке Редвард. Тот, прищурившись, спросил:

– Че ты все трешься вокруг нас, Панк? Может, что-то сказать хочешь?

Панк сжался. Он сдал Сиззи. Рассказал о том, как тот стачивает металл, как подкидывает его в супы и каши для Биби Босса. Рэт Панк надеялся, что этим предостережением заработает какую-то поблажку. Может, ему наконец разрешат спокойно ходить по двору, не опасаясь случайного удара в почки.

Редвард выслушал, кивнул и только спросил:

– Где он хранит эту дрянь?

Рэт Панк ответил, что у Сиззи несколько тайников. Редвард кивнул и задал последний вопрос:

– Сколько дней ты знаешь, что Босса травят?

На следующий Рэт Панк не вышел на завтрак. Зачем мертвецам еда?

Тюремные криминалисты установили, что Панка убил Редвард, сбежавший в ночь убийства.

В тот же день в тюремной кухне, когда Сиззи поставили мыть котлы, он достал из кармана скрученную перчатку. Внутри была порция мелкой металлической пыли. Никто не смотрел на Сиззи, все были заняты делами. Он спокойно дождался, когда повар выйдет отлить, и высыпал гранулы в большие кастрюли с мясной похлебкой, которую специально готовили Биби Боссу.

Сиззи представил, как в один из дней кто-то сообщит: «Боссу плохо… его увезли к тюремному врачу… он задыхается…» И тогда, в глубине своей души, Сиззи громко засмеется.

Он ждет.

1979 год, Joy Division только что отыграли один из своих пронизывающе-тревожных концертов. Бас, сотрясавший Манчестерский клуб, до сих пор звенел в ушах. Туманная дымка табака и перегара таяла в ночном воздухе. Толпа рассеивалась, но трое молодых людей не спешили расходиться. Они стояли, пили пиво, кривлялись, изображая эпилептические припадки. В компании была худощавая ярко-рыжая девушка, носившая косуху на два размера больше. Звали ее Кристи.

– Обратили внимание, как Кертис орал сегодня, будто бы в него вселился демон? – возбужденно спросил Грег, высокий парень с сальным ирокезом на голове и рваными порезами на футболке.

– Это все из-за болезни, он будто выплевывал внутренности на нас, – ответила Кристи, нервно постукивая разноцветными ногтями по массивной железной пряжке ремня. – Никогда такого не слышала.

– Да, такие концерты меняют, – подхватил Скотт, еще один их приятель, любивший вшивать цепи в свою одежду.

Они громко разговаривали, жестикулируя, разбрасывая бутылки и сигареты. Кристи, хохоча, пересказывала друзьям свои впечатления: как врезалась в усилитель у сцены, как шутила над крепко поддавшим типом, который ухитрился задремать прямо на барной стойке. Она отпустила по его адресу целую серию едких реплик, и друзья заходились смехом каждый раз, когда она добавляла очередную деталь.

В тот самый момент, когда смех достиг истерической кульминации, возле компании появился странного вида мужчина. Лысеющая макушка, замаскированная под аккуратную короткую стрижку, уставший взгляд, белесая щетина – не то чтобы старый, просто явно потрепанный жизнью человек. Он заметно пошатывался, и пахло от него весьма грубо: смесь пота, дешевого табака, виски и гнилых зубов.