Забыв про сухомятку будней,
Спеши, народ, мечи на стол
Колбаску, пироги, паштеты,
Ватрушки, голубцы, котлеты,
Купаты, сало, бешбармак,
Люля-кебаб, азу, форшмак.
– Погорячей! – Похолодней!
– Побольше перцу! – Пожирней!
Однако же пора разлить
Вино и кое-что покрепче
И легкомысленные речи,
Как по команде, прекратить.
Вопрос, как ревизор, сурьезен,
Как приговор, неотвратим:
Кому в стихах, а может, в прозе
Мы первый тост наш посвятим?
Порядок строгий не расстроив,
Второй тост будет за героя,
Чья слава ярче, чем зарница,
Кто нас заставил усомниться
В недосягаемости звезд.
Но за кого же первый тост?
Мы знали: все за одного
На стройке, в шахте и землянке
И шли с винтовками на танки
За Родину и за него.
Как он теперь – один за всех,
Кто вел этапы и допросы,
Кто, не считая ложь за грех,
Писал безбрежные доносы,
Кто был в ЧК и начеку,
Кого не схватишь за руку.
Культей по культу – в самый раз!
Приходит Реабилитанс.
Охотой к перемене мест
Нас заразил Двадцатый съезд.
И все же, за кого нам пить?
Чтоб не был он оппортунистом,
Авантюристом, сионистом…
Товарищ в штатском, как тут быть?
Мужчина в сером пиджаке,
Загадочно непроницаем,
Сказал, стопарь держа в руке:
«Мы пьем за тех, кого не знаем.
Чей адрес – скрыт, а возраст – тайна,
Кто первый раз в степи бескрайней
Дал старт ракеты в нужный час.
Товарищи! Мы пьем за вас».
И хором грянули: «Ура!»
Студенты и профессора.
Космопроходцы-пионеры,
Вселенной верные сыны
Решили: этот день весны
Началом станет новой эры.
В шарашках грозного наркома,
Созвездий слыша голоса,
Друг с другом даже не знакомы,
Вы штурмовали небеса,
Коль стало тесным поднебесье.
Земля поет: «Христос воскресе!»
«Поехали!» – звучит в ответ.
Баланса радостей и бед,
Что нам принес прогресс кичливый,
Самодовольный, говорливый
Не подводил еще никто.
Познавший много спит не сладко,
Находит прелесть в беспорядке
И не смеется в шапито.
По-русски пили и братались —
Кто на Земле был равен им? —
И в общую судьбу вплетались
Страны, где за столом одним
Буряты, лопари, марийцы,
Евреи, греки, ассирийцы,
Чеченцы, чукчи, осетины,
Карелы, ханты и лезгины,
Мордва, башкиры – всякий рад,
Что у него есть старший брат.
Страна – судьба. В лихие годы
Ты стала мачехой для нас.
Да, жестковат был твой каркас
Неограниченной свободы.
Выходили кривляки
Выползали зеваки
Разругались заики
Загудели погудки
Засвистали свистульки
Зазвенели звонарки
Заплясали плясухи
Закряхтели старухи
Замечтались дурехи
О навеки минувшем
О бесцельно прошедшем
О безвестно пропавшем
Кострами взвейтесь, ночи синие,
И до утра останьтесь с нами,
Играя с невообразимыми
Грозы заждавшейся огнями.
Буди нас, «Зорька пионерская», —
Мы сохраним секунды эти,
Прищурясь, как от света резкого,
От звуков горна на рассвете.
По воле старших крепко сбитые
В отряды, звенья и дружины,
Мы держим строй. Страной забытые,
Мы помним все, покуда живы.
В безлюдном августовском лагере
Мы не закрыли смену третью.
Листвою палой, точно флагами,
Дорогу устилая смерти.
На будущее переносится
Армагеддон – игра «Зарница».
Кто, кроме нас, в атаку бросится,
Кто на Донбассе станет биться?
Года, рассыпанные бусами,
Последний вздох на самом старте.
Мы пионеры, а не трусы мы.
Семидесятые, настаньте!
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
