Она внимательно рассмотрела кинжал. Он точно был новым, видимо Ник сделал его на заказ. От Коринн не укрылось, что узор из цветов почти в точности повторяет рисунок на ее цепочке, которую подарил Алан. Что это, намек на то, что Ник понял, чей она носит подарок? Или просто они оба считают ее оранжерейным цветочком, которому подходит только милое, приятное взгляду оружие?
Коринн тряхнула головой. Что за дурацкие мысли лезут в голову! Какая разница, на что похожи узоры, главное, чтобы кинжал был острым, а это так. Пока все спали, она поупражнялась, загоняя оружие в дверной косяк. Лезвие и рукоять были отлично сбалансированы, при этом лезвие оказалось тяжелее, что делало кинжал удобным для метания на короткие дистанции. В ближайшее время она закажет ножны и больше не станет по-детски таскать кинжал в кармане.
Пока она готовила завтрак (а сегодня была ее очередь, таковы правила Общего Дома), обитатели хостела понемногу просыпались.
– Ну и холодина, аж зубы мерзнут! – пожаловалась Фабриси, выглянув за дверь. – Я-то надеялась, хоть за эту ночь растает. Чертова погодка!
Сегодня она ночевала в хостеле, поэтому несмотря на ворчание, выглядела бодрее обычного. В утреннем свете ее апельсиновая грива казалась золотистой.
– Зимой ты не сможешь работать? – спросила Коринн, помешивая черпаком дымящуюся в котле овсянку, щедро сдобренную изюмом и орехами. Фаби обернулась и удостоила ее таким раздраженным взглядом, что Коринн чуть не прикусила язык от испуга. Но то, что по какой-то неизвестной причине не прощалось ей, сходило за шутку у других обитателей хостела.
– Все клиенты замерзнут, а Фаби? – заржал Густав и подмигнул своим темным волчьим глазом.
– Мне всегда было интересно, – Фабриси захлопнула дверь и со вкусом потянулась, – если ты укусишь табуретку, она превратится в волка-недоростка?
– Давай я укушу тебя, и посмотрим, что будет! – Густав щелкнул пастью.
– Или я тебя? – лениво улыбнулась Фаби, показав ровные зубы без признаков клыков. Не смотря на это, угроза показалась внушительной, и Густав отстал.
– Как дети, – пробормотал мадам Клопбух, качая головой. Она опять что-то вязала.
Хостел Общий Дом стоял на улице Томаса Томсона, прозванного в народе Несчастным. Этот человек был печально известен по причине грубой ошибки, которую допустил, заполняя контракт на воскрешение. Вследствие этой ошибки Томас Томсон навечно завещал свое тело Главному Университету, где оно стало использоваться для экзамена по воскрешению. Его оживляли и умертвляли уже много столетий подряд.
Улица Тома Томсона была узкой, насчитывала с десяток домов, и сейчас тонула в снегу. Коринн с большим облегчением выбралась на широкий проспект, где зомби уже успели расчистить дорогу, раскидывая сугробы огромными лопатами. Они двигались еще медленнее чем обычно и похоже страдали от холода – сине-черные тела их плохо гнулись, покрывшись плотной корочкой изморози.
Коринн быстрым шагом миновала район Обманчивой Зари, такой же заснеженный, как и все остальные. Эльфелева башня сияла в морозном воздухе, являя собой силуэт замерзшей на лету стрелы. Каменные плиты круглой площади укрыло ковром снега. Это было красиво и непривычно для глаз жителей Некрополиса, ведь никогда еще их ботинки не ступали по чему-то столь чистому.
Пробравшись сквозь снежные заносы, Коринн наконец вышла к Черным Вратам – тем дверям в крепости, что вели прямиком в Корпус Губернатора. Ворота были огромными, величественными, с белыми клыками, смыкающимися между их створок.
