Антон бросает взгляд на имя, которое значится на папке с делом его семьи, теперь валяющейся у одного из вазонов с растениями. Ему хочется содрать с папки этикетку. Прилепить ее куда-нибудь в другое место, словно этим можно отменить чудовищную бойню, случившуюся не с какой-нибудь другой, а с его семьей. «Революционно настроенный мятежник». Это же бессмыслица. Он никогда не слышал от родителей ни единого хоть сколько-нибудь революционного слова. Они принадлежали к дворцовой знати – с какой стати им было хотеть перемен?
– Нет, это был не ветер, – прямо заявляет Антон. – Разве не я последним заглядывал в эти шкафы? Это же я занимаюсь хранением этих сведений для короля Каса, когда он не в состоянии уследить за всем, что происходит у него в королевстве.
Стражница чуть вздрагивает, пытаясь определить, не проверка ли это. Не имеет значения. Антону известно: здесь нет ни единого документа, который под надзором Августа остался бы непрочитанным. Кронпринц взял себе за правило держаться в курсе всех дел, пользуясь любыми сведениями, к каким у него есть доступ. А между моментом, когда Август получил доступ к этой комнате, и изгнанием Антона из дворца прошло немало времени.
– Впрочем, неважно. – Антон избавляет все сильнее нервничающую Вэйсаньна от необходимости отвечать. Подхватывает с пола папку, потом бумаги, собирает их как попало, зажимает под мышкой. – Проследите, чтобы больше никто сюда не входил.
– Да, ваше высочество…
Широкими шагами Антон проходит мимо нее и за дверь. В коридоре он минует поворот, ведущий прямиком к банкетному залу. Он направляется в сторону спальни Августа, и его начищенная до блеска обувь отбивает по полу дробь военных барабанов. Должно быть, на банкете Калла уже нанесла удар. Король Каса умрет, и тогда ничто не помешает Калле предаться единственному делу, которое ее заботит.
– Принц Август. – Кто-то спешит ему наперерез. Еще один стражник. – Ваше присутствие на банкете настоятельно необходимо.
– Нет, все в порядке, – отзывается Антон.
Замешательство становится ощутимым, повисает пауза – вероятно, стражник гадает, не ослышался ли он. Антон ждет возражений – само собой, их не может не быть. Ведь это Дворец Единства. Установленные порядки не могут быть нарушены просто потому, что у него нет никакого желания придерживаться их.
Но Август Шэньчжи – наследник престола, а не какой-нибудь дворянин, добивающийся расположения монарха. Стражник понимающе кивает, и у Антона появляется возможность следовать дальше, не ввязываясь в спор. Он сворачивает налево, затем в переднюю перед покоями Августа.
– Можете идти.
Стража на посту у входа в покои Августа полностью состоит из Вэйсаньна. Галипэя нет, значит, он уже на банкете, ждет прибытия своего подопечного.
– Все вы, – уточняет Антон и энергичным взмахом руки указывает на дверь.
Еще несколько секунд – и Вэйсаньна, кивнув, выходят в коридор. Только тогда Антон наконец бросает свою папку на письменный стол. Только тогда сопровождает этот бросок ударом кулака по бумагам, и острая боль пронзает ему руку.
«Позаботьтесь о том, чтобы Макуса были уничтожены».
Вот и все, что потребовалось. Один приказ – и жизнь, известная Антону, была разрушена. Неужели король Каса выдумал этот предлог потому, что отец Антона досадил ему каким-нибудь проявлением своеволия на собрании Совета? Революционные настроения. Просто смех, если знать их родословную. Однако червь сомнения уже пробирается ему в голову, ворошит смутные образы из детства. Антон мало что помнит о том, как ездил вместе с родителями по провинции, но эти поездки были довольно частыми. Есть вероятность, что память не подводит его, и все же…
