– Никого это кого? Там был кто-то еще?
– Коров чтобы и овец не подпускал. Мы же с пониманием, знаем, что следы затоптать могут. Я уже усе рассказывал и протокол подписал.
– Я читал протокол. Добавить к нему что-нибудь можете?
– Что тут добавлять? Зря он в тот лес пошел, это самое, нехорошее там место. Нехорошее.
– Чем нехорошее?
– Мне еще бабка моя про это рассказывала – тогда никакого заповедника там и не было. В войну фашисты там пленных расстреливали. Бабка моя, земля ей пухом, говорила, что фашисты пытались открыть ворота в Ад…
– Однако.
– Не верите? Думаете, что я псих? – пастух ткнул корявым черным пальцем в шрам. – Да?
– Почему же, ничего подобного я не думаю.
– Вы у бабок поспрашайте, у старых наших – может и расскажут. До немцев в тех лесах НКВДшники крутились. Нехорошее место и крови пролито там немало! – Бобок начал трястись на стуле. – Много, много крови пролито!
– Успокойтесь, Михаил Михайлович, и рассказывайте по существу.
– По существу? Я думаю, в лесу водятся какие-то существа… и это они убили Андрея.
– Что больше всего бросилось вам в глаза? Запомнилось?
– Когда я его увидел, то какая-то птица сидела на лице и клевала глаз. Левый глаз.
– Что за птица?
– Я не знаю! Не знаю! – Успокойтесь. Выпейте воды, – следователь налил воды из графина, любезно предоставленного вместе с комнатой, в граненый стакан, найденный Славой в тумбочке, и протянул Бобку.
Тот дрожащей рукой взял стакан и, стуча по нему зубами, с трудом выпил.
– Я таких птиц раньше не встречал, – неожиданно спокойно сказал он. – У нее были зеленые глаза.
– Что еще можете сказать?
– Он мне снится… стоит, машет рукой, в которой насквозь торчит колышек и пытается что-то сказать…
– Что сказать?
– Не знаю, у него рот забит чем-то.
– Чем?
– Похоже на опилки, но я не уверен.
– Еще что можете сказать?
– Больше ничего, кроме того, что надо проверить лес. Вдруг, там сам Гитлер прячется?! Вы проверьте, проверьте! – пастух вновь сорвался на крик. – Куды мне бечь, царица небесная, если он в лесу?!
– Хорошо, мы проверим. А вы будьте готовы, что я вызову вас еще раз, – Андрей Иванович протянул пастуху бланк, – прочтите и если все верно, то напишите снизу: «С моих слов записано верно. Мною прочитано» и распишитесь.
Пастух медленно прочел протокол, неуверенно подписал, встал.
– А от лесов держитесь подальше, – напоследок сказал он, совершенно противореча сам себе и вышел из комнаты.
Следователь проворно вынул из лежащей на кровати спортивной сумки пакет и осторожно спрятал туда стакан. Пакет положил в сумку.
– Здравствуйте, – голос глубокий, немного томный, как телячье мычание. Навязчивая и густая комбинация запахов: дешевых духов, сирени и свежего леса. Короткая синяя юбка. Деревенская красотка, да и только.
– Проходите. Садитесь.
Девушка поправила русые локоны, мягко покачивая бёдрами, медленно прошла к стулу, медленно села. Кофточка на пышной груди была в натяжку.
Андрей Иванович кашлянул, запершило в горле.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Лена. Сапункова. Извиняйте, Елена Анатольевна. – Девушка улыбнулась.
– Елена Анатольевна, вы догадываетесь, почему я вас пригласил?
– Понятия не имею! – она опустила глаза. Пальчиком провела по краю стола.
– Даже предположений никаких нет?
– Совершенно!
– Странно…
– Я ничего не совершала! – сказала Елена с вызовом.
– Никто вас ни в чем не обвиняет.
– Зачем тогда пригласили?
– Подумайте.
– Не думается.
