– А точнее когда? Не помнишь?
– В начале марта, мне кажется. А это важно?
– В таких делах важно все, – следователь что-то пометил в блокноте. – Продолжай, ты прямо как книгу рассказываешь – заслушаться можно.
– Андрюха прибежал к нам домой: Слышал, на конторе какая-то тварь завелась? – спросил он.
– Да ну, брехня это все, – отмахнулся я.
– Не брехня! Вова-Клопик видел, и Сашка Газон, и Васька Жарик и Машка видели и Куприянов Сашка, – начал перечислять Андрюха.
– Кто это такие? – вновь уточнил Андрей Иванович.
– Клопик – кинобудчик наш, он же почтальон Печкин; Сашка Газон и Жарик на одной улице с таджиками живут, только к карьеру ближе; Машка – это бабки Максиманихи средняя дочка; Куприянов – сосед, что через дорогу он нас на углу жил, который сгорел, – перечислил я.
– Куприянов тоже видел этого карлика?
– Андрей мне так сказал, я сам не знаю, если честно.
– Рассказывай дальше.
– Давай вечером покараулим, посмотрим? – предложил Андрюха. Я подумал и согласился с ним. Неделю мы караулили возле конторы, но никого не видели. А вот на восьмой вечер какой-то непонятный силуэт показался на крыше. Обматерил он нас сверху и начал бросаться снежками. Андрей обиделся и бросился в него кирпичным половинником.
– Откуда он взял кирпич? – перебил меня следователь. – С собой принес?
– На крыльце лежал. Им дверь приваливали, чтобы не закрывалась от ветра.
– Понятно. Попал?
– Промазал, но лист шифера проломил. Карлик расхохотался и продолжил обзывать нас, перемежая мат мерзким блеянием. Давай сваливать, – решил я. – Надо бате сказать. Мы пошли к нам домой. Дома я рассказал отцу про это. Он взял ружье и поехал с нами к конторе.
– Почему не пошел? – уточнил следователь.
– Я откуда знаю? У него спросите. На машине быстрее, чем по снегу. Мы доехали до конторы.
– Где? – спросил отец.
– Вон там был, – показал я рукой.
– Там? – отец включил свой любимый фонарик. – Смотри, шифер поломан. На фонарик, держи его, свети равномерно.
Тут на границе луча фонарика метнулась темная тень. Отец, недолго думая, вскинул ружье и шандарахнул из обоих стволов. Картечь звучно хлестнула по крыше, в треске шифера послышался вскрик. Я поймал в пятно света валящуюся с конька фигуру.
– Завалил! – радостно заорал отец, переламывая стволы и перезаряжая оружие. – Пошли, добьем!
– Ты хочешь сказать, что отец умышленно стрелял в человека, а потом хотел добить его? – недоверчиво переспросил меня следователь.
– Это существо человека напоминало только отдаленно. Да и не смог бы человек так по заледенелой крыше скакать.
– Хорошо, продолжай.
– Мы обежали контору, но никого не нашли. Только след в сугробе от чьего-то тела. Следов крови на снегу не было. Но после этого больше никто на крыше конторы не скакал. И уж тем более на прохожих не мочился.
– Следы от выстрела я на крыше видел, но все равно верится с трудом. Больше ты эту фигуру не встречал?
– На прошлой неделе я полез ночью на грушу в конторском саду. И наткнулся, почти на верхушке, на какую-то тварь бесформенную, с красно-желтыми глазами, которая на меня кинулась. Упал и летел до самой земли. Несколько веток толстых по пути поломал.
– И что ты делал дальше?
– Домой побежал, за святой водой и осиновым колом. Когда вернулся, то уже никого на груше не нашел.
– Как думаешь, что это было? – скептически посмотрел на меня Андрей Иванович.
– Елизавета Харитоновна сказала, что это шуликун был. Она в детстве таких видела.
