– Слушаюсь.
– А если по почерку попытаться? – предложил Слава.
– А смысл? Явно написано по линейке. Графология тут ничего не даст. Надо искать пальцы.
– Владимир Семенович, еще одна просьба, – Андрей Иванович достал из сумки пакет. – Пальчики на стакане надо пробить через информационный центр.
– Это займет уйму времени, – ответил участковый.
– Знаю, но что делать? – вздохнул Андрей Иванович. – До автоматизации в этом деле мы дойдем еще не скоро. Кроме того, запроси все, что есть на этого Бобка.
– Подозреваете его в чем-то?
– Пока нет, но мало ли, – уклончиво отозвался Андрей Иванович. – Владимир Семенович, – посмотрел он на лейтенанта, – в такой ливень вы все равно не поедете.
– Надо подождать. Скоро перестанет.
– Пока дождь не утих, ответьте еще на пару вопросов.
– Задавайте.
– Кто такая Елена Егорова?
– Это жены моей девичья фамилия…
– Что связывает вашу жену и школу в Афоньевке?
– Она сама из Афоньевки родом, педагогический в городе закончила, и первый год преподает в школе.
– С Андреем какая связь?
– Он вроде как к ней клеился, пока она за меня замуж не вышла…
– Понятно. Это от нее вы знаете обстоятельства смерти Савкина?
– Да.
– А что еще она рассказывала про школу? Происшествия какие-нибудь?
– Весной кто-то ограбил подсобку в кабинете химии: залезли через вытяжной шкаф и унесли кучу разных реактивов. Следов так и не нашли.
– Какие любознательные дети. На кого думаете?
– Да все на тех же: Андрей, Виталик и возможно еще кто-то.
– Слава, пометь себе: кровь из носу найти учительницу химии и выяснить, что именно было украдено из химкабинета.
– Сделаю, – отметил в блокноте Слава.
– Учителя в Афоньевке почти все местные, так что найти будет легко, – сказал лейтенант. – Если желаете, я созвонюсь с директором школы, и он соберет нужных учителей.
– Было бы просто отлично. В понедельник, часиков на десять утра?
– Сегодня же вечером позвоню Алексею Михайловичу.
– Спасибо.
– Еще бы хорошо вам встретиться с учителем истории Николаем Яковлевичем Ганцем. Он настоящий энтузиаст своего дела. Когда приезжают студенты на раскопки, то всегда с ними копает. При школе музей организовал, а сейчас пытается за свои деньги издать книгу с перечнем всех погибших в наших местах бойцов Советской армии. Он много интересного про эти места рассказать может.
– Непременно попытайтесь и его организовать, – одобрительно сказал Андрей Иванович. – Что про Бобка можете сказать?
– Что про него говорить? В армии контузило: котел взорвался.
– Шрам на голове оттуда? – уточнил Андрей Иванович.
– Так точно. Комиссовали вчистую. С тех пор только и годен, что коров пасти.
– В остальное время чем он занимается?
– Ничем, живет тем, что за сезон заработал. А у него двое детей: сын и дочка, – вздохнул лейтенант, – живут впроголодь – чем бог послал, да что люди добрые из жалости подали. Хотели их даже в интернат забрать, но что-то не срослось. Так и спотыкаются по деревне. На сына время от времени жалуются, что приворовывает, но заявлений писать никто не хочет – жалеют.
– А дочка? – задумчиво почесал подбородок Андрей Иванович.
– Дочка, судя по всему, пойдет по стопам покойной Жанны Фомичевой. Во всяком случае, природа ее для этого щедро оснастила.
– Понятно. Владимир Семенович, полно у вас в Карловке социальных язв, – покачал головой Андрей Иванович. – А насчет Гитлера это у него откуда?
– Старая история. Шел он как-то, скорее всего по пьяной лавочке, ночью по деревне и примерещился ему убегающий в сторону карьера Гитлер.
