В обличии Великого змея мы познавали одиночество, природу и ее магию, простоту существования, инстинктов и смерти. В обличии двуногом нам был открыт этот мир, разумные создания и сложности связей между ними, речь и письмо, творчество и церемонии. Собственная уязвимость стимулировала думать головой, пользоваться всеми возможностями, предвидеть и принимать решения. В чешуе наш род впитывал, что такое страх и как нести смерть. В виде двуногом искал пару и создавал жизнь.
— Волны уходят, — толкнул я племянника в бок. Тот еще раз дернулся, облизав длинным языком забор лапшичной, чуть ли не надкусил его, но все же отступил. Инстинкты, которые привели его сюда, теперь звали обратно. Через десяток лет эти же инстинкты выбросят его на берег и заставят сменить форму.
Если бы не последнее, то Великие змеи давно бы вымерли. Чем больше тело, тем проще мысли и недальновиднее планы. Ты просто скользишь в толще воды от одной яркой вспышки — погони за добычей — до другой. Охотничьи территории часто пересекались, но змеи обычно не сбивались в стаю. Вот только одиночка никогда не будет в безопасности. Стоило хотя бы вспомнить, что еще пару сотен лет назад в Эрумии были популярны плащи из чешуи змея наравне с хвостами лесных магара. Даже сейчас нельзя сказать, кто из нашего рода пропал по собственной дурости, а кто столкнулся с охотниками-браконьерами.
Я проследил, чтобы КиоТи свернул к порту, не хватало его еще ловить по улицам Моарианны и вытаскивать жителей у него из горла. Как бы я ни любил племянника, но горожане верили своему Натаир-Итах — правитель должен не только карать, но и защищать. От своих же родственников в том числе.
В порту вода лизала бока больших лодок, буквально опутаных канатами, часть кораблей по обычаю вывели в море, там волны были сильнее, но и не было острых скал и рифов, о которые так легко разбить судно. Впрочем, сезон дождей не время для морских путешествий, кому охота потерять ценный груз? Поэтому часто в это время портовские стражники расслаблялись, а дозорные смотровых башен становились не такими внимательными. Да и что там углядишь за пеленой дождя? Тут даже круглые птичьи глаза бессильны!
За такие разговоры полагалось пять плетей и лишение премии, потому что именно в сезон дождей к берегам и в порт тоже приносило обломки дерева, обрывки тканей, товары, испорченную еду, украшения и безделушки и, конечно же, мертвые тела. Разные — и людей, и магара, но чаще всего женские. Иногда несчастные чудом оказывались живы. Но это было исключение.
От Моарианны до Эрумии не так и далеко — тот берег виднелся темной полосой между скалами в хорошую ясную погоду. Многим казалось, что преодолеть это расстояние легче легкого, но они ошибались. Известно было два безопасных пути, которые перекрыты уже столетие. Но существовало как минимум шесть возможностей пройти рифы, о которых я знал, и еще столько же, о которых только догадывался. Контрабандисты пользовались ими с разной успешностью, если говорить о магара. Люди же были не столь расторопны и внимательны к деталям, к тому же их часто выслеживали. Некоторые пользовались человеческой магией, чтобы провести лодки, ее привкус оседал в воздухе и воде и горчил на языке. Особенно чувствительны были змеи. Нашего племени никогда не было много на островах, но все, кто сейчас ходил на двух ногах, были приставлены к делу мной или моим предшественником.
