Дверь кабинета истории была закрыта. Однако пары кончились недавно, поэтому у меня был шанс застать учителя на месте. Правда, чувствовала себя неловко, и было немного страшно. Преодолевая страх, я твердо решила идти до конца.
Постучалась и поняла, что дверь была открыта. Тихо войдя в кабинет без разрешения. Учитель сидел за столом, увлечённо читая чью-то тетрадь. Вся моя решительность сдулась после того, как Константин Витальевич заметил меня. Его взгляд был уставшим. Силы покинули меня. Но мне пришлось взять себя в руки.
– Извините, можно? – Спросила я, заполняя затянувшуюся паузу. – Дэн сказал мне…
Не дав закончить. Профессор прервал:
– Да, конечно, заходи. – Он закрыл тетрадь, чуть отодвинул её и потянулся рукой к нижнему выдвижному ящику. Учитель посмотрел на меня с интересом и достал тетрадь, подписанную моим неаккуратным почерком.
– Ты ведь за ней пришла, не так ли?
Раскрыв тетрадь, он быстро пробежался глазами и слегка улыбнулся. Я наблюдала за ним и за тем, что он делает с моей драгоценной тетрадью, где были написаны столь дорогие мне строки. Самое странное было то, что до меня всё ещё не доходило очевидное – происходящее до боли напоминало приснившийся накануне сон. Однако он будто выпал у меня из головы в суете дня.
То есть меня свыше предупредили, а я в ус не дула. А может, и отчасти не хотела замечать явного. Я не могла дождаться, когда же мужчина вернёт мне мою тетрадь со стихами. Хотелось уже отобрать её и сбежать, лишь бы всё это поскорее закончилось. Вдруг Константин Витальевич спросил, чуть улыбаясь.
– Я могу задать один вопрос?
Ну, начинается, где-то мы уже проходили это. Он внимательно посмотрел на меня. Я почувствовала, как кровь стынет в жилах от его взгляда, хотя голос профессора был спокойным.
– Да. – Лишь смогла пролепетать я, склонив голову, как провинившийся ребёнок перед взрослым. Я отводила взгляд, чтобы у меня был хоть какой-то шанс выжить в этой атмосфере.
Константин Витальевич встал, в одной руке удерживая тетрадь со стихом. Подошёл ко мне вплотную, сжав другой рукой мой подбородок до боли, и осторожно приподняв его, заставляя меня посмотреть ему прямо в глаза. В те самые глаза, в которых я не так давно во сне уже однажды утонула. Его взгляд обжигал страстью. Я невольно закрыла глаза и слегка подалась вперёд, не в силах прервать магию момента. Его дыхание касалось моего лица и, касаясь губ, он прошептал:
– И что прикажешь с тобой делать?
Прозвучавший вопрос, по-видимому, не нуждался в ответе, и он мгновенно захватил мои губы. Я стояла в полном ступоре.
Надо же быть настолько самоуверенным, чтобы не заметить моего негодования. А то, что я на миг потеряла самоконтроль, меня просто взбесило. Вот чем мой сон отличался от реальности – последовала молниеносная реакция, можно сказать, автоматическая. Спустя несколько секунд преподаватель оказался, чуть ли не на коленях, ухватившись за своё достоинство. Наверное, ему было больно – не проверяла, да и спросить не у кого. У него уж точно спрашивать было неудобно: чревато плохими оценками и дурной репутацией. Честно говоря, я и сама не ожидала от себя такой реакции.
– Ой, простите. Я не хотела. Простите. – Неискренне начала я, а про себя подумала: «А нечего меня лапать, моду завели, лезут без разбора. Он вообще нормальный? Или ко всем пристаёт? Может, я не той ориентации, хотя, возможно, бабникам это по приколу.
