– Замолкни сей момент и не возникай! – приказал дочери и обратился к Сократову: – Садитесь, имею к вам, как к представителю нашей науки, ряд животрепещущих вопросов.
Клео фыркнула достаточно громко, даже не пытаясь сдержаться.
– Каких вопросов? Прыгают они, чё ли? Уписаться можно!
Отец только головой покачал.
– Не хулигань, очень тебя прошу.
Но та и не думала останавливаться, очень ей понравился этот придурковатый доцент, с ним было весело. А веселиться она любила больше всего. И крикнула:
– Эй, ты, жених! Пошли танцевать!
Сократов не понял, молча глядел на неё. А Клео продолжала:
– Если ты мой жених, то должен классно плясать! Иначе – гуляй отсюда! Идёшь или нет?
Кандидат в женихи поднялся, спросил немного испуганно и тихо:
– Вальс, да?
– Какой тебе, нахрен, вальс? Самый модный прыг-стоп! Тут главное, ноги выше поднимай! И прыгай, будте тебе керосином зад смочили!
Включила на плеере какую-то дикую музыку и запрыгала, вскидывая ноги выше головы. Сократов тоже попытался прыгать, чуть не упал на пол, но удачно встал на четвереньки.
Тут Типкин опомнился, вскочил со стула и наотмашь шлёпнул хулиганку по заду, да так, что только зазвенело. Попочка у нее была будь здоров! И скорее поднял гостя, помог ему сесть на стул.
Клео ничуть не обиделась, продолжала смеяться, даже упала в кресло, задрала ножки и дрыгала-махала ими. Отец погрозил кулаком, в ответ засмеялась ещё громче, он согнал улыбку с лица и произнёс серьёзно:
– Продолжим наш научный разговор…
Сократов с готовностью согласился.
– Да! Вернёмся к нашим баранам!
– К каким баранам? Где они? – удивился Типкин и оглянулся.
Клео словно ветром вынесло из кресла, подскочила – заглянула под него, потом под стол и заверещала!
– Бе-бе-бе.., Нету их! Это мы бараны!
– Сядь и не мешай нашему научному разговору! – закричал на неё отец. И продолжал, обращаясь к Сократову: – Как вы понимаете эти «чёрные дыры» в небе? Читал о них в газетке, не оттуда ли валится на нас летающие тарелки и другая посуда?
Доцент сделал умное лицо, нахмурился, ответил негромко, со значением:
– Именно так, оттуда. Но, может, и нет. У меня другой профиль научной деятельности, мой конь – климат.
Типкин мало чего понял, кроме того, что у собеседника есть лошадь. И живо поинтересовался:
– Конь – это хорошо. А какой породы? Как зовут?
Притихшая было Клео снова оживилась.
– Папан! Не догоняешь! Это не конь – он предсказывает погоду!
Сократов погрозил ей пальцем.
– Так рассуждают дилетанты. Не предсказываю, а прогнозирую. Предсказывают цыганки, а я ученый, дочти кандидат наук!
Рауль Лукич слушал его, моргал, а потом спросил серьёзно:
– Мне вот что интересно – по радио гуторят «без осадков», а на улице дождь хлещет. Это вы нарочно? Для смеха?
Жених-доцент внимательно глядел то на него, то на Клео, не знал, как ответить, потом всё же родил:
– Глобально! Только глобально! Я исследую климат прошлого и будущего. Могу точно сказать, какая погода будет через тысячу лет.
– А завтра? – спросила Клео, сделав серьёзное лицо.
Сократов встал, поднял правую руку и торжественно, профессорско-лекторским голосом начал вещать:
– Глобально! Только глобально! Генезис этой проблемы уходит в далёкое прошлое. Климат нашего родного дома – планеты Земля раньше был другим…
Тут Типкин перебил:
– Верно! Прежде овощ духовитей рос!
Клео, конечно, тоже не отстала.
– Вода мокрее была! И девки моложе!
Доцент-лектор строго глянул ш них, но отвлекаться не стал.
