Нотариус, откашлявшись,
неожиданно глубоким басом, начал:
-Поскольку время у нас ещё есть, я хотел бы объявить
дополнительный пункт завещания покойного господина бургомистра Хайнца фон
дер Штюммеля, который должен быть
оглашён только в день свадьбы его дочери Маргариты Елены Анхелики фон дер
Штюммель. Оглашаю.
Нотариус ещё
что там тарахтел такое же заковыристое, а я думала - а ведь я верно угадала -
Маргарита, это же Грета, Гретхен! Только девочку все звали почему-то по второму
имени. Нотариус, наконец, закончил с преамбулой и перешёл к основному, достал
из своего саквояжа небольшой ларец, скорее даже резную костяную шкатулку,
отпечатанную сургучной печатью. Сломав печать, он открыл шкатулку и отошёл чуть
в сторону, давая нам рассмотреть содержимое. Все вытянули шеи, разглядывая, ну
и я тоже. А чем я хуже?
Шкатулка
была почти доверху заполнена драгоценными украшениями - жемчужные бусы, литые
золотые парные браслеты с алмазной насечкой, кольца с камнями, некоторые явно
напоминали уральские изумруды, одно кольцо блеснуло радужным светом -
бриллиант! Цепочка с крестиком православным, с различными подвесками. Колье,
опять же с изумрудами. И поверх всей горки украшений лежала узкая диадема с небольшими изумрудами по сторонам от
крупного каплевидного камня-подвески.
Судя по горевшим алчным блеском глазами мачехи и
дочек, этой шкатулки они не видели ранее. Госпожа Хильда резко произнесла:
-Эти драгоценности дарил мой супруг своей первой жене,
и они являются собственностью семьи и входят в наследство. Я требую вернуть их!
Нотариус
заглянул в свои бумаги и прочел последний пункт завещания.
-Эти
драгоценности являются собственностью моей покойной супруги, госпожи Анны Рюминой, и, согласно ее воле,
должны быть переданы нашей дочери, Маргарите Елене Анхелике в собственность и
не входить в состав ее приданого. Госпожа Елена, можете забрать принадлежащее
вам.
Я стояла,
прижимая ларец к груди, и понимала - с этим мне точно в этом доме не жить. Не
отберут (а я и не отдам!), так пришибут до конца. Мачеха, вдруг вспомнив,
сказала:
-Там диадема,
она даже не баронская! Ленни не сможет её носить никогда! Не по статусу!
Нотариус
пожал плечами:
- Госпожа Рюмина до замужества была княжной и имела право на
такую диадему. Да, Ленни носить ее не сможет, но иметь ее у себя ничто ей не мешает.
Пока шла эта
перепалка, я шустро метнулась наверх, в небольшой шкаф, в самый дальний уголок
поставила шкатулку, сверху завалив ее тряпьем служанки. Закрыла шкаф на ключ,
осмотрелась. Вроде бы других дверей не видно. Заперла и комнату и, бесстыдно
задрав юбки платья, привязала оба ключа
на верёвочку от панталон. Вот, теперь, как говаривали в незабвенном
фильме "Бриллиантовая рука" - Гипс можно снять с неподвижного тела… так
и с меня эти ключи. Ведь все эти цацки, кроме непосредственно украшательства,
являются ещё и деньгами. А для меня это может быть важным.
И молодец неизвестная мне мать Ленни, раз решила обговорить
тот момент, что драгоценности не могут быть приданым, а только личной
собственностью.
