– …А я боюсь разве?
– А мне почем знать, милок? Мое дело – обозначить.
За внезапной мягкостью ведуньи пряталась тревога, да переживания за ученицу свою. Неспокойно на душе ее нынче было. Чуяла беду надвигающуюся старушка Озара, да не знала, откуда ожидать ее и как Шурку свою уберечь.
Шура
Когда застолье шумное за общинным столом на сотню человек подошло к концу, я почувствовала, как Лукьян осторожно касается руки моей под столом.
На губах его заиграла согревающая душу улыбка, и, не раздумывая, я вышла за ним на улицу.
Луна висела низко в небе, отбрасывая мягкое сияние на заснеженные палисадники, когда шли мы мимо них рука об руку.
Чувствовала я, как нарастает предвкушение в груди моей трепетно, пока мы продвигались на окарину к старому сеновалу.
У входа заснеженного Лукьян зажег маленькие лампадки, которые свисали со стропил. Душистый запах сена смешивался с мягким мерцанием свечей, создавая чарующую атмосферу.
Мы устроились на мягком сене, прислонившись к тюкам, и смотрели в маленькое отверстие в крыше, где звезды рисовали наше совместное будущее.
Проговорили мы, небось, несколько часов, делясь своими надеждами и мечтами. Речи Лукьяна были прошептаны в мое ушко с такой нежностью, что, казалось, будто они ласкали сам воздух у моего лица, как колоски летнего посева.
Пока он говорил, кончики пальцев его выводили узоры на тыльной стороне руки моей, вызывая отклик трепетный по всему телу.
В разгар разговора взгляд парня стал более пристальным, смесью тоски отчего-то наполненным.
Не в силах сопротивляться боле, Лукьян наклонился и прижался губами своими к моим, распыляя меня до истомы в медленном поцелуе.
Поцелуй этот был нежным и сладким. Растаяла я в уютных объятиях мужских, чувствуя, как между нами расцветает любовь.
Но как бы сильно я ни желала его, понимала я, что дальше не можем мы зайти. Еще предстояло нам сыграть свадьбу летом, и поэтому, хранила я добродетель свою и невинность девичью в строгости, так ожидая дня заветного того всем сердцем и душой.
С тщательно скрываемым сожалением в глазах Лукьян понял мою робость и колебания.
С тихим вздохом он отстранился, заглянув мне в лицо.
– Выходи за меня, любовь моя, хоть завтра! Свяжем наши жизни вместе поскорее, ибо знаешь и ты, и я, что созданы мы друг для друга лишь!
Я не могла не улыбнуться и не рассмеяться его нетерпению ярому, догадываясь, почему торопится он так.
С нежностью беру его лицо в ладони свои, подыскивая слова нужные.
– Знаешь, любовь моя, сердце мое замирает каждый раз лишь от одно взгляда твоего, но давай не будем торопиться, Лукьян… У нас есть время, чтобы набраться мудрости побольше и обучиться ремеслу разному, прежде чем объединимся мы в единое целое и займёмся семьей нашей.
Глаза парня блеснули далеким пониманием, а лицо смягчилось от восхищения и глубокой привязанности.
Взял он руки мои и нежно прильнул к ним губами.
– Ты права, краса моя! Настоящая любовь терпелива, и будем мы дорожить каждым мгновением ее, ведая, что союз наш будет ещё крепче, ещё прекраснее, когда время придёт.
Мы оставались в объятиях друг друга, глядя на звезды, пока ночь медленно клонилась к рассвету.
Я укуталась в овчинный тулуп потеплее, улыбнувшись, ощущая мерное дыхание жениха на шее своей.
– Месяц мой ясный… Ты же не покинешь меня, когда солнышко взойдёт? – прошептала я и погрузилась в сладкую негу грёз.
