В отчаянии кинулась я бежать сквозь метель, ледяной ветер кусал кожу, мчалась я быстрее рыси лесной, но мои преследователи были неумолимы.
Думай, думай, Шурка! Как жизнь свою спасти?!!
В момент отчаяния и изнеможения, я споткнулась об бревно и упала, ободрав колени.
Слёзы застыли в глазах превратившись в льдинки острые и во мне вспыхнул гнев первородный.
Как могу я быть слабой такой и ничтожной перед силой нечистой?! Ведь я хочу жить! Я – душа Богом сотворенная, имею право на жизнь! И никто не оборвёт мою нить судьбы на ее рассвете самом!!! Никто!
И тут, словно ведомая мерцающим воспоминанием, я потянулась в карман сарафана и обнаружила там два маленьких кремнёвых камушка завёрнутых в плотную ткань льняную – подарок последний бабушки.
Сердце радостно аукнулось, когда поняла я, какой потенциал дар этот в себе таит.
Задыхаясь, я собрала все сухие палки и листья, которые только смогла отыскать на опушке, и разложила их по кругу вокруг себя.
Дрожащими руками ударила камушки друг об друга и вспыхнули искры моментально, образовав защитное кольцо огня красного.
Подоспевшие упыри неистово зарычали, их яростные взгляды были устремлены на окружающее меня пламя.
Боялись они единственного, что могло меня спасти – света.
Когда один из упырей сделал безрассудный прыжок в сторону мою, я снова ударила по камешкам и еще больше искр упало на ветки сухие.
Мгновенно пламя стало более высоким и ярким, осветив всю темноту вокруг.
Вурдалаки завопили от разочарования, не в силах прорваться сквозь огненный барьер.
Один из них, недобро оскалившись, призывал остальных набраться терпения, полагая, что огонь в конце концов угаснет, оставив меня беспомощной снова.
Страх охватил меня от мысли этой. Нечисть была права… Свет не будет вечно спасть меня от тьмы!… Должна я и сама себя спасти.
Я стала обдумывать свои дальнейшие действия, ища способ вырваться из их когтей заострённых. Должно же быть хоть что-то, что сможет помочь мне!
С приливом вновь обретенной храбрости я зажмурила глаза свои и сосредоточилась на шуме протекающей неподалеку реки.
И тут, будто с шепотом вьюги, услышала я голос бабушки, напомнившей мне, что нечисть всякая плавать-то не умеет и воду живородящую на дух не переносит.
Звуки реки взревели в ушах моих, маня к спасению.
Во мне вспыхнула решимость, я собрала последние силы свои, и с криком бросилась в круг огненный.
Сарафан мой загорелся сразу, и ветки, подготовленные в руках, последовали примеру тому же, сотворив пылающий факел защиты на некоторое время.
Упыри зашипели, отскакивая с пути моего – их голод не пересилил страха над огненным даром Семаргла.
Они взирали, не в силах и дотронуться до меня, пока я пронеслась мимо так быстро, как только могли унести меня мои оледеневшие ноги.
Но в самый разгар моего бегства один из упырей, – что был быстрее и крупнее всех остальных, бросился на меня, вонзив когти в мою лодыжку.
Я стиснула зубы от пронзающей боли, инстинктивно бросая горящие еловые ветки в морду нечисти, на время ослепляя его.
Тварь взвыла в агонии, прекращая погоню.
Наконец добралась я до источника спасительного звука и обнаружила жестокий поворот судьбы – крутой обрыв, который я по неосторожности пропустила из виду и отступилась.
Неудержимо кувыркаясь в полёте вниз, несколько раз ударилась я головой о склон земной.
Тело болело, но мягкое снежное покрывало смягчало падение мое долгое, и вскоре оказалась я погружённой в удивительно теплую воду.
