– С арбалетом, – кивнул Костя. – Как это здорово – ощущать сталь, которую ковали две тысячи лет назад!
– Причём ощущать руками того, кто две тысячи лет назад умер. – И вдыхать запах леса его носом. Да, Костя?
– Да, – не стал спорить технолог. – Тогда и жизнь была приятнее. Да что там приятнее – и сравнения никакого нет.
– Поэтому ты хочешь ощущать то, что ощущал твой далёкий предок? И ничего больше? Думать его мыслями?
Костя поморщился.
– Тела наши состоят из молекул тел людей, что жили сотню лет назад. А они – из тех молекул, которые принадлежали их предкам… И знаем мы то, что нам втолковывали обучающие программы. Есть ли в тебе хоть что-то своё, Стас?
– Я не знаю… Надеюсь. Верю!
– Ну надейся. А чем тебе нос нашего предка-землянина не угодил? – Тем, что во сне ты уходишь от реальности.
– Где реальность? – спросил Костя. – Может, я там живу, а эти стапеля, сборочный ангар, торпеды, раки – дикий кошмар, который снится счастливому мне, когда я засыпаю под кустом в тайге. Потому что я простудился. Или меня паук укусил.
– Хотел бы я в такое верить.
– Так верь. Рано или поздно все мы проснёмся.
– Там, на Земле?
– Не знаю. Может, где-то в ещё лучшем месте…
Костя направился к люку, явно собираясь не просыпаться, а засыпать. Впрочем, в своей системе координат – именно просыпаться.
Надо бы сдать его психологу. Пока он не натворил на корабле дел. Но тогда сам Стас будет видеть Настю реже. Оно ему надо? Да и какая теперь, по большому счёту, разница? Седьмая торпеда вряд ли понадобится…
* * *
Дверь каюты Ксении была покрыта эмалью нежно-розового, с перламутровым оттенком цвета. Василий деликатно постучал и приложил к входному сенсору свой браслет. Дверь не открылась, что слегка укололо самолюбие старшего матроса. Могла бы и разблокировать замок для него. Могла бы, но не разблокировала…
Секунд через пятнадцать дверь отъехала в сторону. При виде изящной Ксении в надутом розовом жилете, который выполнял все функции тактического костюма, у Василия защемило в груди. Он шагнул вперёд, обнял, поцеловал… Она не отстранилась, но и не ответила.
– Вы сегодня очень красивы, любимая. Какие синие глазки… Сине-зелёные. Цвета бирюзы.
– Вы, как всегда, выдумываете, Василий Николаевич. Обычная. И глаза у меня с зелёным оттенком, разве не видите?
– Вижу. Мой любимый цвет. Как море.
– Будто вы видели море…
– Видел. На тактическом экране, в хорошем разрешении.
– Понятно…
– Смотрите, что я принёс.
Ксения оценивающе взглянула на крысу.
– В хозяйстве пригодится. Или вы не завтракали?
– Надеялся позавтракать с вами.
– Хорошо, я приготовлю.
Тушка крысы упала в лоток-приёмник преобразователя. Тонкие пальчики Ксении забегали по командным сенсорам.
– Думаю, мясо по-французски подойдёт, старший матрос?
– Конечно. Всё, что захотите вы. А сыр – опять из протоплазмы? Знал бы – заказал в оранжерее сои.
– Из выдержанной протоплазмы, не беспокойтесь. В ней масла практически нет. Что будете пить?
– Виски, если можно. А вы? Как всегда?
– Да, белое вино в моих давних и устоявшихся предпочтениях. Оно спокойное, Василий…
– Как и вы.
– Как и я.
Василий вновь обнял девушку, начал её целовать – но она слегка отвернулась, не сделав попытки высвободиться. С одной стороны, Ксения вроде бы сама подставляла для поцелуев маленькое ушко, нежные светлые волосы на виске. С другой – закрывала глаза, но не расслаблялась полностью, не отвечала, когда он целовал её в губы.
