Основная причина всего этого беспорядка и дурного поведения заключалась в том, что группа понимала: их четвертый альбом полное дерьмо. Чарли Хикс упорно произносил это слово на английский манер, подражая британцам. Джемму смешило, что теперь Чарли употреблял слова «дерьмо», «жопа» и «чушь» на английский манер. Истинно американский ведущий гитарист родился в одной из сельских областей Виргинии, но теперь говорит с британским акцентом, стараясь вписаться в компанию членов своей группы родом из Великобритании.
На обеденном столе стоял проигрыватель, и Джемма узнала «Jambalaya» Хэнка Уильямса[10]. Это было странное сочетание: пьяная кантри-музыка звучит с проигрывателя, пока английский лакей обслуживает группу детей, одетых как взрослые.
– Джемми!
Джемма услышала за спиной голос, оглянулась и увидела Чарли Хикса – его худую фигуру и все остальное, – который пробирался к ней сквозь толпу с двумя повисшими на нем с разных сторон девицами. Она заметила, как с ее появлением эти девицы – Тамсин и Пенни – переглянулись, прикидывая, что означает для них ее присутствие. Должны ли они остаться? Достаточно ли хороша эта вечеринка?
– Вовремя ты появилась, – сказала Тамсин, выпятив подбородок. Тамсин, девушка со стрижкой под мальчика, и ее приятельница Пенни, вся в светлых кудряшках и с ангельским личиком, всегда были где-то рядом с Чарли в последнее время.
Чарли, одетый с головы до ног в черное, напоминал ковбоя-битника: расклешенные джинсы и рубашка в стиле вестернов, ковбойские сапоги и солнцезащитные очки. Джемма сомневалась, что, реши он выйти из отеля, его пустили бы обратно через парадный вход в таком виде. Даже свои длинные грязные русые волосы он укладывал с высоким начесом, как его идол, Джонни Кэш[11]. Когда Чарли было три года, ему в лицо вцепился пес, оставив шрам на лбу, изогнувшийся над ярко-голубыми глазами в виде перевернутой концами вниз буквы «С». Собака явно чуть было не лишила Чарли левого глаза. Так же, как слишком широкая улыбка Мика Джаггера, этот шрам делал внешность Чарли уникально своеобразной; это был мужской трофей, резко контрастирующий с лощеной внешностью Рена. У него было лицо херувима: пухлые щеки, идеальной формы рот сердечком, растрепанные русые волосы и та «магия», которой обладали актеры и музыканты, когда появлялись на экране.
Именно эта магия очаровала Нильса Таркентона, который был так потрясен мальчишкой, исполняющим песни Фэтса Домино[12] в захудалом танцевальном зале в Нью-Джерси, что позвонил из таксофона в вестибюле Рену Аттикусу, чтобы вокалист сам его послушал.
Медовый голос Аттикуса имел достаточный диапазон, чтобы Рен мог справиться со всем, что ему давали; но сам он не писал песни, и все, что он придумывал, было похоже на подражание The Beatles.
Потом это станет одной из самых больших ошибок в истории рока из-за плохой коммуникации: фразу «звучит здорово», сказанную Реном по междугороднему телефону, Нильс принял за согласие взять Чарли Хикса в группу. Недопонимание в разговоре между этими двумя людьми стало причиной несчастий, преследовавших коллектив долгие годы. Убежденный в том, что высокий американец именно то, что нужно группе, чтобы выйти в первые ряды, Нильс тут же заключил договор с Чарли. Хотя Таркентон был прав насчет таланта Чарли, в итоге он очень ошибся в оценке его места и дорого заплатил за это. Группа уволила своего менеджера, когда начала записывать четвертый альбом, и заменила его Кенни Килгором, который до этого имел только опыт управления рестораном.
