С полдюжины полицейских аэрокаров висело над концом виадука. Вокруг было много частных аэрокаров и один или два аэробуса, патрульные аэрокары оттесняли их от места происшествия. В воздухе также мелькали несколько сот людей на ранцевых вертолетах, носящихся взад и вперед, подобно летучим мышам, среди аэрокаров, еще больше затрудняя работу полицейских. На земле несколько офицеров службы безопасности движения, носящие нарукавные повязки, при поддержке группы полиции направляли движение транспорта в сторону от виадука и от грузовой дороги, которая проходила под ним. Водитель их аэрокара пробирался через рой воздушного транспорта, разговаривая при этом по радиофону, висящему у него на груди. Ярко-красный аэрокар шефа Драйзера отделился от скопления машин у конца виадука и направился к ним.
Оба аэрокара замерли в нескольких ярдах друг от друга и в сотне ярдов над виадуком. Джон Томас увидел огромную брешь в ограждении, но самого Ламокса не было видно, мешал виадук. Дверь командного аэрокара отворилась, и из него выглянул шеф Драйзер. Лицо его было обеспокоенным, а лысая голова покрыта бисеринами пота.
– Скажите этому парню, Стюарту, пусть высунет голову.
Джон Томас опустил стекло.
– Да, сэр?
– Парень, ты сможешь справиться с этим чудовищем?
– Конечно, сэр.
– Будем надеяться, что это так. Мендоза! Высади его, пусть попробует.
– Есть, сэр. – Мендоза поговорил с водителем, и тот подлетел к виадуку и начал снижаться над ним. Теперь удалось увидеть Ламокса: он нашел себе убежище, забившись под мостом в самый угол дальний и стараясь быть как можно менее заметным. Джон Томас высунулся и позвал его:
– Лам! Лами, мальчик! Иди к папочке!
Животное зашевелилось, и конец виадука задвигался вместе с ним. Из-под конструкции показалось около одиннадцати футов его передней части, и он начал дико озираться вокруг.
– Я здесь, Лами, наверху!
Ламокс увидел своего друга и расплылся в улыбке идиота. Сержант Мендоза пробурчал команду:
– Давай ниже, Слэтс. Прямо над ним.
Водитель немного снизился, затем забеспокоился.
– Хватит, сержант. Я уже видел, на что способен этот зубастик.
– Хорошо, хорошо. – Мендоза опустил дверцу и выбросил веревочную лестницу для спасательных работ. – Сможешь по ней спуститься, сынок?
– Конечно.
Удерживаемый Мендозой за руку, Джон Томас выскользнул за дверь и ухватился за лестницу. Он начал спускаться и дошел до последней перекладины; это было в шести футах над головой Ламокса. Он посмотрел вниз.
– Подыми голову, детка, и спусти меня.
Ламокс оторвал вторую пару ног от земли и осторожно подвел свой широкий череп под Джона Томаса, который встал на него, слегка покачиваясь и удерживая равновесие. Ламокс бережно опустил его на землю.
Джон Томас спрыгнул и повернулся к Ламоксу. Так, похоже, от падения Лам не пострадал. Это уже хорошо. Сначала он отведет его домой, а затем – осмотрит сантиметр за сантиметром.
Между тем Ламокс терся о его ноги и издавал звук, весьма похожий на мурлыкание. Джон напустил на себя строгий вид.
– Нехороший Лами. Нехороший, нехороший Лами… Ну почему ты такой глупый, а?
Ламокс выглядел смущенным. Он опустил голову и широко открыл рот.
– Я не хотел, – запротестовал он своим девчоночьим голосом.
– Не хотел! Не хотел! Ты никогда не хочешь. Вот возьму и запихну твои передние ноги тебе в глотку. Понял? Нет? Изобью тебя в кашу, а затем сделаю из тебя коврик. Никакого тебе ужина. Не хотел, вот уж действительно!
