Гергей мигом очутился возле Добо.
– Что ж, Гергей, можешь ехать, – сказал Добо, – только возьми с собой не двести, а восемьдесят – девяносто человек. Хватит и этого. Вы ударите внезапно, вызовете смятение. И тотчас летите обратно. Да смотри, чтоб ни один не погиб!
Подошли и другие офицеры.
– Господин капитан, разрешите и мне.
– Всем ехать нельзя. Я поручаю это дело Борнемиссе. Пусть выберет троих. А тот, кого не возьмут, должен помнить о присяге: беспрекословное подчинение.
– Петё, Золтаи, Фюгеди! – перечислил тоном приказа Гергей.
Пишта Фекете взглянул на него с такой мольбой, что Гергей добился разрешения взять и его.
– Пиште Фекете я уже давеча обещал.
– Господин капитан, – умоляющим тоном произнес юный Тарьяни, – разрешите и мне поехать!
Добо снова пригладил усы.
– Ладно уж, так и быть. Только держись все время около господина лейтенанта Гергея! – И шутя добавил: – Смотри, если тебя убьют, не смей показываться мне на глаза! Это я говорю тебе заранее.
6
Гергей чуть не бегом бросился в казарму конных солдат. Трубить не стал. В широком коридоре выстрелил из пистолета.
Солдаты соскочили с постелей.
– Сюда, ко мне! – крикнул Гергей.
Он выбрал в свою сотню самых шустрых.
– Раз-два, одеться! И пока я трижды моргну, быть верхом с саблями у ворот. Ты беги к господину второму капитану и попроси у него человеколова. Захватишь с собой. И чтоб у каждого на луке было маленькое ружье.
В те времена так назывались пистолеты.
Гергей сбежал по лестнице и поспешил в конюшню. При красном свете фонаря, горевшего под одним из сводов, он увидел босого человека в желтом доломане и шлеме. Человек этот сидел на опрокинутой кадушке и, держа на коленях половину разрезанного арбуза, ел его ложкой.
Гергей крикнул ему:
– Шаркёзи!
– Что прикажете? – с готовностью откликнулся цыган.
– Поедем со мной. Коня себе раздобудешь, да еще какого распрекрасного!
Цыган положил арбуз на землю.
– Поеду. А куда?
– На турка! – весело ответил Гергей. – Они спят сейчас, и мы их врасплох захватим.
Цыган почесал в затылке, посмотрел на арбуз и снова сел на кадку.
– Нет, никак этого нельзя, – сказал он с важностью.
– Почему же нельзя?
– Я вместе с другими поклялся не покидать крепость.
– Да разве мы в этом клялись? Мы присягали защищать крепость!
– Может, другие в этом присягали, – ответил цыган, подняв плечи чуть не до ушей, – а я поклялся лучше сдохнуть, а из крепости не выходить. Видит бог!
Покачав головой, он положил арбуз на колени и вновь принялся за еду.
Вскоре Гергей вместе с Петё, Фюгеди и Золтаи уже скакал по макларской дороге.
Ночь стояла звездная.
Впереди них шагах в пятидесяти ехали лейтенант Пишта Фекете и солдат-эгерчанин Петер Бодогфальви – он показывал дорогу. За Мелегвизом свернули на луг. Мягкая земля заглушала конский топот. Всадники были похожи на сотню качающихся теней.
В андорнакском ивняке они заметили первый костер.
Петер остановился, за ним остальные.
Из облаков выплыл светлый серп месяца; в прозрачном сумраке фигуры людей и деревья вырисовывались черными силуэтами.
Гергей подъехал к Бодогфальви.
– Слезай! Пробирайся крадучись, ползи по-змеиному. Ползком подберись к первому дозорному. Если с ним собака и она залает – так же тихо, ползком, неслышно вернись обратно. Нет собаки – подкрадись и заколи его, Потом осмотри все вокруг. Если не видать поблизости второго караульного, заверни в листик или в лопух щепотку пороху и брось в костер. Но тут же бросайся на землю, чтобы тебя не заметили.
