Когда Волшебник держал его на весу, им овладело странное ощущение, объяснить которое было трудно: как объяснишь, что чувствуешь, когда держишь на руках Ветер? К тому же сам Ветер не дал времени над этим задуматься:
– Ты куда? Кататься? Я с тобой!
– Мне понадобилось немного простора для опыта.
– А мне – сказка, – сказал Ветер, болтая ногами.
Паруса ожили и встрепенулись, под бортом заговорила вода, от кормы таяли в зеленой воде усы пены.
– Какая сказка? – спросил Волшебник, набивая грот и выравнивая швертбот на курсе. – Тебе раньше их было известно больше, чем мне.
– Ну, раньше… Когда было-то это раньше?
– Вчера, – улыбнулся Волшебник, опираясь одной рукой о борт.
– Я хочу не вчерашнюю, а сегодняшнюю сказку! А я буду тебе помогать – трогать эти веревки!
– Лучше не надо. Давай рассказываю я, а ты не трогаешь веревок.
– Ладно, – кивнул Ветер, глядя в сторону, где далеко, у края берега, флотилия рыбацких лодок опускала сети в прохладную глубину.
– Оставь рыбаков в покое, на тебе вот, – сказал Волшебник и вынул из кармана шоколадный батончик.
– Угу, – с набитым ртом промычал Ветер и немного заерзал, отчего паруса сначала обмякли, потом хлопнули и сильнее надулись. Лодка пошла быстрее, накренилась, пара соленых брызг упала Волшебнику на лицо, он налег на румпель, чтобы откренить швертбот, и начал:
– Когда-то, за тем мысом, на котором стоит наш Маяк, в бухте, под зелеными волнами жили две сестры…
– Сестры под волнами не живут!
– Эти жили, они русалки…
Ветер благосклонно качнул голубоватыми кудрями, а Волшебник продолжал:
– И вот в лунную ночь они вышли на берег…
– Как они вышли на берег, у русалок ног нет!
– У этих были, и они вышли на берег посидеть на серебряных от звездного света камнях.
Волшебник немного замешкался, стараясь придумать, что же их привело на камни под звездный свет.
– Ага, – пробормотал Ветер, впрочем, не слушая. Все его внимание теперь уже захватили рыбаки, которые шли на своих лодках под согласно стучащими моторами в сторону мыса.
– И вот…
– Ну ладно, я пошел! – перебил Ветер, выскочил на ходу из лодки и поскакал к рыбакам.
– Иди, – сказал Волшебник и немного ослабил шкоты.
Хода уменьшились, но от скачков Ветра шла воздушная волна, которая и катила Волшебника к горизонту. Море из-под кормы выкатывалось зеленым, шумело, журчало, хлопало в звонкие ладоши, упиралось ими в руль, к дали голубело, еще дальше синело и потом блистало тысячами искр.
Донесся рыбный запах. Это Ветер настиг рыбацкие лодки и стал вокруг них носиться и брызгать рыбакам на покрасневшие от солнца шеи. Те курили, пряча от него огоньки сигарет в кулаки и не отрываясь смотрели на берег, ради которого ходили в море.
Чайка давно поднялась в небо, стояла, опираясь на высоту крыльями, и смотрела вниз. Там все виделось ей вогнутым блюдом – одним краем загибалась желтая и тускло-зеленая горячая суша, другим синь воды поднималась к сини неба, а в самой середине, под крыльями, на лодке с опущенным парусом Волшебник набирал в бутылку простор, которого от этого не убывало.
К причалу Волшебник вернулся около одиннадцати, стоял у наполовину вытащенного на берег швертбота в джинсах, закатанных до колен, но все равно намокших, и сматывал шкоты. У причала было пусто. Сияло солнце, блистал песок, и из-под невысокого свайного пирса слышались голоса и смех.
Опустив на дно смотанные шкоты, вытащив мачту и подтянув лодку как можно выше, Волшебник заглянул под пирс.
