– Но что же делать?! Ведь море, степи, города, горы… Звезды ткали занавес… Что же делать?!
– Что делать… – обреченно повторил Цветочный Запах, опустив лицо. Затем, помолчав, поднял глаза, почти скрытые колпаком, и тихо сказал: – Роса…
– Что – роса? – механически спросил Лунный Свет и тут же воскликнул: – Нет! И так энергично взмахнул рукой, что всколыхнул серебром ветку над головой.
– Но, друг мой, для дела, – с подозрительным энтузиазмом быстро проговорил Запах. – Две-три рюмки могут вернуть мне бодрость! Ты знаешь…
– Нет! Мы же говорили!
– Но нас ждут. Нас ждали столько времени, и эти надежды мы не оправдаем?
– Но как же так?! – явно сдаваясь, ломая руки, воскликнул Лунный Свет. – Да и где достать сейчас росы? Жара дикая…
Сказав это, он заходил из стороны в сторону, прокручивая серебряное кольцо на длинном пальце.
– Волшебник, – невозмутимо ответил Цветочный Запах. – У него всегда имеется. По крайней мере, мне он никогда не отказывал…
Лунный Свет охнул, Волшебник отступил на шаг и, развернувшись, сломя голову побежал в сторону дома.
Запыхавшись, добежал до ограды. Лунный Свет уже был на террасе и вглядывался сквозь сплошь застеклённые двери в комнаты. Волшебник кашлянул. Лунный Свет оглянулся. Прямо через ограду Волшебник влез в садик и поднялся на террасу.
Лунный Свет протянул ему руки, от чего тени, коротавшие здесь ночь, спрятались за колонны, и, страшно смущаясь, проговорил:
– Э-э, доброй ночи. Э-э-э, простите, прошу покорно, видите ли, такое дело… Такая ночь, а господин Цветочный Запах не в себе, как бы сказать, не в духе… А нас ждут, ну да вы, словом, знаете…
Волшебник, открывая дребезжащую створку двери, не без лукавства спросил:
– Конечно. Я могу помочь?
– Ну да, то есть вы-то, собственно, нет, но, словом, да… – замялся Лунный Свет и, пройдя сквозь стекло второй створки в комнату, вдруг нервно выдохнул: – У вас есть роса? Одна бутылка…
– Конечно, – совершенно просто сказал Волшебник: – Какую предпочитаете, утреннюю или вечернюю?
– Вечернюю, – совсем смутился Лунный Свет.
– Прошу вас, – кивнул на стол Волшебник, где уже стояла длинная мерцающая бутыль, заткнутая деревянной пробкой.
Лунный Свет, не зная, как поступить, просто сказал:
– Благодарю, – и вышел, тихонько звякнув стеклом бутылки о стекло двери.
Полная Луна, полная властительница на три ночи, выплыла из-за горизонта. Ее лицо улыбалось, она шествовала по-королевски. Звезды раздвигали перед ней темные занавеси, где на черном черным были вытканы цветки, листья и бабочки.
Она наклоняла лицо морю, горам, лесам и полю, она глядела в города: дома выстраивались в линию, деревья склоняли кроны, она тревожила своим светом сны и воды. И воды, воды всех морей и океанов стекались сейчас к берегам свидетельствовать о ее могуществе.
Сверчки выходили, чтоб встретить и сопровождать. Всё в ночном мире двигалось за ней вслед, в её подчинении, и только двое предшествовали ей.
Тонкий и высокий, серебряный мерцающий Лунный Свет, рядом с которым шагал уверенно и широко длинноволосый, плечистый, хмельной от росы Цветочный Запах. Скинув халат и обув подбитые лепестками башмаки, он оставлял благоухающий след там, куда влекли его вечерняя роса и безудержная вечная молодость жизни.
Туда, где в тени, сжимая ладони друг другу, сидели пары, где в ночных полях фыркали кони и где у раскрытых окон матери склонялись над всхлипнувшим малышом! И всюду с ним шел Лунный Свет, мягкий, чуткий…
