Это была свободная зона. Не планета, не станция – ничего, что можно было бы взять под контроль. Здесь не действовали законы Содружества, не патрулировали фрегаты Лиги, не работали межзвёздные прокураторы. Самыми главными здесь были бармены. Они же – судьи, надзиратели, палачи и одновременно дипломаты. Первый бармен, некто Дуркарг из расы механоидов-самураев, расписал свод законов из трёхсот сорока пунктов прямо на стенке у сортиров. Никто их не читал, но все знали: нарушишь – пожалеешь. За миллионы лет сменилось множество сменщиков, и все продолжали его дело. Бармены осудили и казнили 43 президента, 810 султанов, 27 гроссадмиралов, а также более десяти тысяч представителей мелкого и крупного сброда. Причины варьировались от «зажевал официанта» до «пукнул метаном в отсеке с открытым плазмогенератором».
Последним казнённым был жукоморд по имени Туфт-Эш-Каш с Лилового Гиганта на краю Млечного Пути. Он прибыл в бар на органическом звездолёте с биофонарём, выдул два литра сернокислой текилы, закусил ими свою соседа – мокрицу Жужу, и попытался уйти, не расплатившись. Жукоморд был тварью с хитиновым панцирем, грудным языком и голосом, похожим на чавканье в луже. В своё оправдание Туфт-Эш-Каш твердил, что напиток вызвал у него чудовищный голод, а Жужу, мол, была такой аппетитной – вся переливалась синим и розовым, шевелила усиками и источала ферментированный мускус. В общем, инстинкты оказались сильнее.
Мокрица Жужу была, кстати, личностью довольно известной – поэтесса, любительница галлюциногенных табачных веществ и признанная красотка в шести измерениях. Когда она курила синильный гашиш, от неё исходил свет, в котором дети, стоящие рядом, начинали видеть свои будущие профессии. Её жалко было всем – кроме Галии.
Бармен Галия, женщина пятисот сорока лет, сидела за стойкой и потягивала червяной ром. На вид она казалась лет на тридцать – ухоженная, точёная, с косыми глазами, слегка насмешливыми губами и с чёрной матерчатой фуражкой, которую никогда не снимала. Её тело скрывал прочный скафандропальто из полимерной кожи, вшитой в хитин древнего мегаскорпиона. Но главная её особенность – шесть рук. Две родные, остальные – имплантаты, вживлённые ею после операции на борту клиники «Органосвалка-17». Эти руки когда-то принадлежали павшему гладиатору, детскому хирургу, повару из нейтронной тюрьмы и кто знает ещё кому. С ними Галия могла одновременно мешать три коктейля, доставать бутылку с верхней полки, резать соломкой ядовитый огурец и наставлять плазменный револьвер кому-нибудь в харю.
– Итак, надеюсь, всем понятно, что на сегодня хватит нарушений закона! – рявкнула Галия, размахивая всеми шестью руками. В зале воцарилась тишина. Даже полупрозрачная медуза у дальнего столика замерла, перестав светиться.
Механические руки выдвинулись из стен. Схватили жукоморда, пинцетно сжали его клешни, упаковали в ударостойкий кокон и запихнули в торпедный аппарат. На дисплее мигнуло: «Курс: горизонт событий. Время падения: бесконечность». Раздался глухой хлопок. Всё.
– Следующий, – сказала Галия и потянулась к шейкерам.
Бар «Выпил – и получи в морду!» жил своей жизнью. Кто-то заказывал «Пульсар на углях», кто-то – «Кровь астероида». Где-то в углу дрались два октопса. Над барной стойкой дрожала голограмма Сатурна. А Галия улыбалась – у неё был ещё один идеальный рабочий вечер.
