Не зря орал, вокруг собралось
несколько не то покупателей, не то просто зевак, которые хотели глянуть на тех,
кто клюнет на такую наглую рекламу. Мда, "суровый и беспощадный"
местный маркетинг во всей красе.
Зазевавшись в водовороте толпы, где
то ее толкали, то она кому-то на ноги наступала, Аля не сразу поняла, что у нее
сдернули с плеча сумку.
– Ай-яй-яй! – сразу же завопил рядом
тонкий голосок.
Те зрители, что стояли около телеги с
супер-курочками, стали оборачиваться, народ рядом притормаживал и оглядывался
на звук – кто нервно, кто с нескрываемым любопытством. Сумка девушки валялась
на пыльных булыжниках среди отхлынувшей толпы, а мелкий пацаненок со спутанными
лохмами на голове в стороне баюкал свою руку.
– Чёй-то, опять кого-то ошманали?
Куды стража смотрит?!
– А сумка-то, кажись, артефахтная!
Гля-ка, а на вид обычная. Али ворью просто руку сломали?
– Хто ж сюды с артефахтной сумкой
припрется? Тута ее не купят, больна дороха. А коли есть монеты на артефахты, то
чегось сюды ходить за жратвой? Можно в рестарациях харчевиться.
Пока окружающие заинтересованно
перебрасывались вопросами и сам же друг другу отвечали, Аля метнулась и
подхватила свою сумку. На этот раз перекинула ремень через голову, чтобы не так
легко было сдернуть с плеча, вцепилась в сумку двумя руками.
"А если бы украли?! А я даже
деньги не отложила по карманам! Ой, дура!" – запоздало испугалась
попаданка. Остаться без средств к существованию в чужом мире было страшно. Тем
более что Димон уже почти сутки не отвечал на ее мысленные призывы.
– Гля-ка какая молодая. Ага, и
дурная, приперлась сюды, а за кошелем не смотрит. Тык ежели артефахтная у нее
сумь, можно и не хлядеть, – новая волна более оживленных шепотков закружила
вокруг стушевавшейся Али.
– Приперлась тута, – раздалось вдруг
более зло. – Понакупят артефактов, а бедолагам вроде нас жрать нечего!
Рядом с неудачливым воришкой стоял и
поглаживал того по острому плечику, паренек чуть постарше, лет... тринадцати?
Худой, на чумазом лице одни скулы видны да горящие гневом темные глаза.
– И поэтому нужно воровать? –
возмутилась таким наездом Аля. – Если родители вас не кормят, то самим можно
найти подработку. Ты уж точно, вон, с меня почти ростом...
– Ты дура, что ль? – огрызнулся в
ответ подросток.
Народ вокруг притих, прислушиваясь к
их перепалке. Ну прям как зрители на ток-шоу.
– А ты еще и невоспитанный! Поэтому
на нормальную работу никто не берет? Или тебе просто воровать нравится?
Ленивый? – Аля оглянулась, ища пути отступления, но толпа вокруг уплотнилась.
Не тараном же переть. – Не пробовал умыться и быть любезнее с другими людьми?
– Точно дура! – авторитетно заявил
подросток.
Ну хуже того: кто-то в толпе
поддакнул. И не один голос.
– Хто ж приютсхих бродяг на работу
возьмет? Они завсехда воруют! – добавили комментарий.
– В вашем славном Превилле есть
малолетние бродяги? – негромко охнула Аля. – И куда ваш расчудесный наместник
смотрит?
В толпе еще пару раз прошелестело
"дура" и разок "понаедут тута всякие".
– Если жалостливая такая, то дай
монетку, – подросток, ощущая поддержку толпы, борзел все больше, даже грязную
руку протянул. – До-о-обрая госпо-о-ожа.
– А код от банковской карты тебе не
сказать? Или ключи от дома, где деньги лежат? – возмутилась девушка. – Сам
заработай!
– Че? – лишь на миг вытянулось лицо у
паренька. – Сама слышала, никто не возьмет работать приютского сироту. Доверия
нам нету. Будто не люди мы.
