2125 - страница 8

Его цинизм, выстраданный годами боли и разочарований, служил ему щитом. Но сегодня он ощущал, как этот щит покрывается новыми трещинами. Не потому, что он начинал верить в «Синтез». А потому, что масштаб происходящего пугал. Это была уже не просто очередная технология. Это была глобальная трансформация, и он, Итан Вестон, чувствовал себя песчинкой, которую вот-вот сметет надвигающаяся буря. И самое страшное было то, что в глубине души, под всеми слоями апатии и отчуждения, что-то начинало шевелиться – нечто похожее на старый, почти забытый инстинкт исследователя, смешанный с леденящим предчувствием беды.

Это неприятное чувство – смесь предчувствия и застарелой брезгливости – не отпускало Итана и на следующий день. Образ доктора Вэнс, ее спокойного, почти нечеловечески уверенного лица с голубоватым свечением под кожей, преследовал его, как назойливый рекламный ролик, въевшийся в подсознание. Он пытался отогнать его, сосредоточившись на своих обычных делах, но мир, казалось, сговорился напоминать ему о «Синтезе» на каждом шагу.

Сначала это был сосед. Старик Якоб, обитавший в квартире напротив, тихий и почти незаметный, как и сам Итан. Они редко обменивались даже кивками, но Итан привык к его размеренному шарканью за дверью по утрам и тихим вздохам, доносившимся сквозь тонкие стены по вечерам. Несколько дней назад шарканье прекратилось. А сегодня утром, когда Итан на мгновение приоткрыл дверь, чтобы проверить почтовый ящик (пустой, как обычно), он увидел Якоба. Тот стоял в коридоре, глядя на противоположную стену с какой-то странной, отсутствующей улыбкой. Та самая тонкая голубая линия теперь украшала и его морщинистый висок. Якоб не просто выглядел моложе – он выглядел… иначе. Словно из него вынули что-то старое, усталое, но взамен вставили гладкую, блестящую, безликую деталь. Он не заметил Итана, или сделал вид, что не заметил. Его взгляд был устремлен куда-то сквозь стену, в одному ему видимые дали.

Итан быстро закрыл дверь, ощущая неприятный холодок. Это было уже слишком близко. Одно дело – видеть «синтезированных» на экранах или в толпе на центральных улицах. Совсем другое – столкнуться с этим явлением в своем собственном, тщательно оберегаемом мирке. Стена его изоляции дала еще одну, пусть и крошечную, трещину.

Весь оставшийся день он чувствовал себя не в своей тарелке. Тишина квартиры, обычно приносящая подобие успокоения, сегодня давила, казалась предвестником чего-то неминуемого. Даже привычная возня со старыми механизмами не приносила облегчения. Образ Якоба с его странной, отрешенной улыбкой и голубой линией на виске не выходил из головы. К вечеру беспокойство стало почти невыносимым. Ему нужно было сменить обстановку, развеяться, хотя сама мысль о выходе в город, кишащий «Синтезом», вызывала внутреннее содрогание. Но сидеть взаперти, наедине со своими мыслями, было еще хуже.

Решившись на короткую вылазку – просто пройтись по нижним уровням, не приближаясь к оживленным центрам, – он натянул свою старую куртку. Даже такой пустяк, как необходимость снова погрузиться во внешний мир, ощущался им как испытание.

Едва он вышел из своего жилого блока, как изменения, произошедшие за последние месяцы, ударили по нему с новой силой. Общественные пространства, и без того перенасыщенные технологиями, теперь буквально кишели символикой «Синтеза». Интерактивные рекламные панели на стенах переходов и у выходов из лифтовых шахт предлагали пройти экспресс-тест на совместимость с системой, обещая «новую жизнь, полную безграничных возможностей». Их яркие, пульсирующие изображения гипнотически сменяли друг друга. Даже старые платежные терминалы и инфо-киоски, которыми Итан изредка пользовался, были модернизированы: их интерфейсы теперь светились фирменным голубым цветом "Aethelred Dynamics", а услужливые ИИ-ассистенты настойчиво предлагали «оптимизировать ваш пользовательский опыт с помощью интеграции с "Синтезом"». Голоса, синтезированные до тошнотворной приветливости, звучали отовсюду.